Джо вытер руки бумажным полотенцем.
– Не могу припомнить ни одной.
– Быть того не может, – сказала Шарлотта и засыпала в кастрюлю столовую ложку молотого красного перца.
– Эй, поосторожнее с перцем! – предупредил Джо.
– Мне казалось, что вы любите острое. Обещаю, я не стану усердствовать, если вы все-таки что-нибудь расскажете о себе.
– Вам кто-нибудь говорил, что вы упрямая?
– Почти все, с кем я знакома, – ответила ему с улыбкой Шарлотта. – Перестаньте увиливать.
– Ну, хорошо. – Сильвейра немного помолчал, раздумывая о том, до какой степени честным должен быть ответ. Он не любил делиться своим прошлым. Но было в Шарлотте нечто такое, что заставило его заговорить. – Когда мне было тринадцать лет, я связался с шайкой. Чтобы показать мою преданность, я украл в магазине электроники проигрыватель компакт-дисков. Воришка был из меня никакой, и меня поймали.
– И что с вами стало? – спросила она одновременно с любопытством и тревогой.
– Коп, который меня поймал, тоже был мексиканец. Он вырос в том же квартале, недалеко от нашего дома. Его брата убили, когда тому было всего шестнадцать, он, как и я, связался с бандой уличных преступников. Этот полицейский отвел меня домой и велел моим родителям запереть меня и никуда не выпускать, иначе он меня посадит. Я тогда перетрухнул до потери пульса, но, по сути, он спас мне жизнь. К счастью, мои родители через пару лет переехали в другой квартал, что уберегло моих младших братьев. Никто из них даже не пробовал встать на скользкую дорожку.
– И вы стали копом, чтобы отплатить за этот добрый поступок.
– Типа того. Меня до сих пор терзает жажда приключений. Просто я утоляю ее на правильной стороне закона.
– В Бухте Ангелов не слишком много молодежных банд.
– И слава богу. В Лос-Анджелесе я десять лет прослужил в отделе, который занимался преступлениями несовершеннолетних. Я пытался спасти ребят. Иногда это мне удавалось. Хотя чаще – нет. Когда я вытаскивал из беды одного, в нее попадал новый. Проблема как была, так и оставалась. Дела с употреблением наркотиков тоже обстояли скверно. Как я ни бился, результат был нулевой.
Сильвейра вздохнул. Раз он взялся изливать душу, почему бы не рассказать ей все?
– У меня был напарник. Вскоре он начал переходить границы даже там, где не следовало. Короче, в борьбе с преступностью он стал нарушать закон. Если суды не хотят впаривать сроки, он счел своим долгом взять справедливость в свои руки. Вскоре я тоже думал, как он. Однажды я отметелил одного подонка – то есть сам начал вершить правосудие. Я чуть было не убил его. К счастью, меня вовремя оттащили. Он был насильник и убийца, но я не имел права становиться судьей и палачом.