В десятый раз уже мы видим беленькую девчушку и ее обезглавленную мать. Любительница розового со всей своей тоской по музыке сошла в Лонжюмо, но ее соседка все еще здесь, только сидит теперь за мной, поскольку все в автобусе как-то сбились вперед, словно тут лучшие места. Маленький Жан-Франсуа не знает, куда и смотреть, все те же грузовики вновь и вновь проезжают мимо; он в десятый раз читает: «Аржантей — Механизированная обработка земли», «Сборные кухонные плиты», «Сасила»…
Теперь мы едем вдоль крутой насыпи, обложенной дерном. На днях шел дождь, и трава совсем зеленая. Внизу работают одетые в оранжевые куртки рабочие. Их много, и эти живые и яркие пятна очеловечивают автостраду. Они здесь — как и в любом обычном месте за своей обычной работой, и кажется, что в случае чего их всегда можно призвать на помощь. Среди десятков тысяч существ на автодороге только они одни и радуются своей способности ходить, только на них одних нет металлического панциря.
Металлические противотуманные конструкции, устремленные высоко в небо, похожи на воздушный телеграф Шаппа. Они напоминают нам о нашей связи с небом. Орли здесь, совсем близко; до всего мира рукой подать.
Тянемся мы еще медленнее, чем раньше, а соседние ряды — все быстрее. Жан-Франсуа начинает беспокоиться: «Ламбалль Га… Га — ронос», но быстро приспосабливается к новому ритму: «Предприятие Ги Вьолин», «Прачечные XX века», «Рекитт Глассекс открывает солнце»… Он смеется, будто торжественность последних слов сегодня особенно уместна.
Агата вспоминает вдруг о подарке, преподнесенном Клоду в обстоятельствах, тайну которых она нам не открывает.
— Цветы не завядшие были?
— Завядшие.
— Но они хоть немного ожили?
— Нет, приказали долго жить.
Клод, навалившись на руль, икает и, весело опуская до конца окно слева от себя, кричит автомобилисту, слишком прижавшемуся к нам:
— Хотите, я вам и дверь открою?
Молодая женщина в черной чалме шепчет своей соседке:
— Обычно маленькие дауны очень привязчивы. Они вовсе не несчастны, им бывает хорошо; вот родителям — тем приходится тяжело.
Между первыми рядами и Клодом отношения все более тесные. Этот пятачок похож на провинциальный салон с его сплетнями, затасканными фразочками, дикими выходками и праздным любопытством, с разговорами, понятными только посвященным. Внимание дам, минуя рекламу «Вьюнка», перемещается на пассажиров автобуса. Мужчина в последнем ряду читает газету. Со своего места я различаю заголовки, набранные крупным шрифтом.
— Ой, — говорит Агата, — он читает спортивную страницу…
Неожиданно автобус № 297 делает бросок вперед.