— Клод удаляется от солнца, — совсем невпопад говорит молодая женщина в чалме, потому что мы почти не сдвинулись с места.
Удаляющееся «солнце» — это реклама бюстгальтера «Вьюнок»: загорелая девушка, ее видно до пояса, прикрыта исключительно рекламируемым предметом и желтым шарфом. Клод устремляется вперед и догоняет автобус.
Одна из машин, съезжая со щебенки, дерзко въезжает прямо на газон. Внутри нашего автобуса раздается хор голосов:
— Этого еще не хватало, ну и негодяи!
Клод снова упирается носом в белокурую красотку во «Вьюнке». Машины, мимо которых только что проезжали мы, в свой черед проезжают мимо нас справа и слева. Я снова вижу женщину без головы, малышку с белокурым хвостиком. Бежевая «симка» легонько касается нас, в ней трое молодых людей, двое впереди, один сзади. Я вижу только нижние части лиц, но и этого достаточно, чтобы понять, что они похожи друг на друга. Все трое — в облегающих белых рубашках и темных галстуках, три пиджака брошены на заднее сиденье, на свободное место. Есть какой-то анахронизм в их вычурной элегантности образца Чикаго 1930. Это зрелище приводит меня в восторг.
— «Гофрированный картон Живрэ», «Готовая одежда из непромокаемых тканей и кожи», — мальчик читает все быстрее, скорость опьяняет его.
Что бы ни происходило, эйфория наша все растет. Мы проезжаем довольно большой треугольный участок земли, заросший высокой травой. Там стоит девушка и, видимо, ждет помощи. От ветра разлетаются ее волосы, трава льнет к ее длинной цветастой ситцевой юбке. Поблизости никакой машины не видно, так что можно строить любые догадки. Быть может, она из тех девушек, которых любовники, разозлившись, высаживают из машины прямо на дороге? Но она кажется такой спокойной, будто позирует художнику, и спокойствие ее какое-то наполненное.
Мы подступили вплотную к автобусу с рекламой и составляем теперь с ним единое целое, сладострастный образ обладательницы «Вьюнка» пропадает из нашего поля зрения. Там, на задних сиденьях, пассажиры устроились совсем вольготно — в их распоряжении огромное пространство, а всех их едва ли наберется с десяток, к тому же и автобус стоит на месте. Ясно, что оба эти обстоятельства позволяют им чувствовать себя совсем как дома. Плотная блондинка вытянула ноги на заднем сиденье, закинула руку на спинку (нам хорошо виден браслет-цепочка у нее на запястье) и посылает в пространство смутную улыбку, которую Клод принимает на свой счет.
— Ну и буфера, — говорит Агата, несколько рискованно употребляя это старомодное выражение, потому что нам видна лишь соблазнительная ложбинка.