Когда, измученный донельзя, я приползал на мостик, командир говорил:
— Крепись, доктор, адмирал Нельсон и тот укачивался. А кем стал!
Качка качкой, а свои обязанности выполнять надо было — и медпомощь оказывать и пробу пищи на камбузе брать. Иногда я не ел по нескольку дней подряд, но зато, когда корабль приходил в базу, отдышавшись и отлежавшись, на меня нападал такой жор, что вестовые сразу наливали мне по полторы порции первого и второго. Особенно запомнились мне боцман Шмидов и старшина 2 статьи латыш Якобсон. Леня Шмидов, а проще Исаич в самые тяжелые моменты, когда половина экипажа еле передвигала ноги, чтобы блевануть, стоял, как вкопанный на своих коротких, кривоватых ножках и, покачиваясь из стороны в сторону синхронно с качкой, кричал:
— Давай, давай, работайте, ишь, распустили слюни! Кто за вас вахту стоять будет? Поблевали и уматывайте на боевой пост. А вы, доктор, — обращался он ко мне, — на мидель шпангоут в район второго торпедного аппарата идите, там поспокойнее, а то и под чехол залезьте и поспите, легче станет.
Так я однажды и сделал, когда стало уже невмоготу. Предупредив своего помощника, лег между торпедными аппаратами и накрылся чехлом. Стало легче, и я уснул. Проснулся от того, что кто-то яростно дергал меня за ногу.
— Ну, док, ты даешь, сейчас командир с тебя шкуру спустит. Его весь экипаж ищет, а он на торпедном аппарате спит! — возмущался командир БЧ-III (торпедист). — Беги скорей на КП!
Я ринулся на мостик. Командир и старпом уставились на меня и одновременно закричали:
— Где ты был? Я только открыл рот, как командир, перебивая меня, закричал:
— Ты что хочешь, чтоб меня кондрашка хватила или инфаркт, а? Ведь мы уж сомневались, не смыло ли тебя. Как можно так поступать? Почему никто не знает, где ты был?
— Товарищ командир, на втором торпедном аппарате заснул, укачался вдрызг!
— Укачался, говоришь! А если бы с кем-то что-либо случилось, а? Кто помощь оказывал бы? Накажу!
— Товарищ командир, я Ясинского предупредил.
— Ясинского? Так и его найти не могут. Тоже укачался? Да что это за медицинская служба у нас?
Старпом согласно качал головой, тем самым полностью одобряя слова командира, и добавил затем:
— Посидите на корабле пару недель без берега и укачиваться сразу перестанете.
Однажды, когда морская болезнь свалила очень многих, я шел по шкафуту и увидел голову, высунувшуюся из люка одной из машин. Это был машинист-турбинист Якобсон. Лицо его было пепельно-белым, он тяжело дышал.
— Что с тобой, Якобсон? — испугался я.
— Да ничего, товарищ старший лейтенант, вот уже вторую вахту тяну, остальные-то на паёлах валяются. Я да еще пара матросов в строю, остальных не поднимешь.