— Мищенко, еб…на мать, ты что, на Болгарию лезешь? Что у вас там?
Заснули все, что ли! Командир взволнованным голосом доложил обстановку.
— Так, срочно выясните, что с маневровым, всех виновных наказать. Разгильдяйство! После ревизии и устранения причины случившегося — эскадру догнать и занять свое место! — слышались грозные слова адмирала.
Разобрались. В маневровый попало инородное тело, то ли болт, то ли гайка. Устранили. Все вздохнули с облегчением. Дали полный ход и вскоре заняли в строю эскадры свое место. Командир, оправившись от стресса, позвал меня к себе на мостик и сказал, что у него болит зуб. Я осмотрел и заметил начинающийся флюс. Только этого сейчас и не хватало. Принес таблетки, полоскание. Никаких стоматологических инструментов для зубных манипуляций на эсминце не было. Ко всем несчастьям усилился ветер, началась болтанка. Эскадра шла крейсерским ходом (22 узла) вдоль турецких берегов, очень близко от них, грозно ощетинившись главным калибром своей артиллерии, как бы поигрывая мускулами, чтобы супостат знал: наказание в следующий раз будет реальным. Ветер крепчал, волны все увеличивались и увеличивались, качало все больше и больше.
При подходе на траверс Синопа, ко мне пришел матрос из трюмной группы. Жаловался на боли в животе. Осмотрев его, я понял, что запахло жареным. У матроса аппендицит. Хирурги были только на крейсерах. Не поверив себе до конца, я сказал, чтобы он пришел еще раз через полчаса. В это время прибежал рассыльный.
— Вас ждет командир. Я помчался наверх. Командир встретил меня недружелюбно.
— Доктор, сделай что-нибудь, сил нет, зуб замучил и таблетки ваши не эффективны.
Лицо его было ассиметрично, припухлость слева угрожающе росла, до зуба дотронуться было невозможно из-за резкой боли.
— Товарищ командир, вам зуб нужно удалять, а это можно лишь на крейсере, там стоматолог есть.
— Да ты что, корабль выполняет боевую задачу, а я у тебя из строя выйти могу. Ты что!
Положение было хуже некуда, да я еще доложил:
— У меня матрос с острым аппендицитом наклевывается. Вот еще раз осмотрю и диагноз уточню.
— Ну, доктор! Ты меня сегодня совсем уморить хочешь! Мало того, что мы чуть в Болгарии на мель не сели, теперь еще и эскадру останавливать. В такую-то погоду больного на крейсер переправлять. Ты что надумал, а?
— Товарищ командир с аппендицитом не шутят, промедление смерти подобно.
— Господи! Все несчастья на мою голову! — запричитал Румпель. — Иди и смотри, если ошибешься — я тебе это никогда не забуду.
Я спустился в медпункт. В голове все крутилось и вертелось, качка была действительно ужасающая. Трюмный матрос уже сидел у входа в медпункт. Да, плохи дела: субфебрильная температура, симптомы раздражения брюшины. Острый аппендицит. Все, делать нечего, надо докладывать. Командир встретил меня, держась за щеку, молча и безнадежно. Доклад адмиралу по УКВ был краток, а ответ еще лаконичнее: