Саша, как и Миша, являлся представителем командного состава, несмотря на то, что его подразделение состояло из одного человека — его самого. Подразделение Лаврикова, было секретным, хотя правильнее было назвать его «секретно-полишенельным», по той простой причине, что все кому надо и не надо знали, что это за контора и чем она занимается. Структура носила, рекомендуемое к произношению шёпотом, наименование УСМ — управление секретных мероприятий. Однако в первые часы движения поезда оказалось, что не все секретно-грамотные. В силу засекреченности, Лаврикова не оформили в общий список сотрудников, направляемых в Грозный. Соответственно, каких-либо аттестатов на его персону не существовало. По крайней мере официально. Его командировка полностью проводилась через ГУСМ МВД. Поэтому когда в очередной раз в отсек сунулось «жало» тыловика Юры Бабаева зазвучали логичные, с точки зрения «сходится — не сходится» вопрос:
— А вот вы кто? Какое подразделение? У меня по бумагам получается вы лишний.
— Безбилетник — весело подкорректировал Костя.
— Да! Да! Где Ваши аттестаты? — ошибочно полагая, ввиду отсутствия чувства юмора, что его поддерживают, строго повысил голос «зампотыл».
— Я по линии КМ, всё нормально… — тихо, чтоб не привлекать внимание соседних купе и, соблюдая режим секретности, ответил Саша.
— По линии КМ у меня комплект… Все фамилии здесь! — тряхнув блокнотом громко объявил Бабаев.
— У меня отдельная командировка, через МВД — уже прошипел Лавриков.
Ощутив прилив административного оргазма, Бабаев заблажил:
— Я не знаю ничего про МВД! Я отвечаю только за УВД, дак-к-у-ументы!!
Пока Саша подбирал корректные матерные слова для отправки тыловика к соответствующему адресату, Миша, решив, что пора вмешаться, вздохнув, встал с полки и, прихватив майора за локоток, в прямом смысле слова «оттараканил» его к тамбуру. Привлеченные громкими фразами диалога из отсеков завыглядывали любопытствующие физиономии. Минуты через две вернулся Миша, показав глазами, что инцидент исчерпан, а за его спиной данные в проход, с видом оскорбленной добродетели, и просочился Бабаев.
Движимый обидой на то, что столкнулся с чем-то непонятным и ему неподконтрольным, он бормотнул:
— Секретные, специальные… хрен поймешь… икс-файлы, бля…
— Одна минута двадцать четыре секунды, нокаут! — прокомментировал со своей полки Катаев.
В военном училище он занимался боксом и поэтому частенько проецировал бытовые ситуации через призму спаррингов и поединков.
— Угомонился этот дятел? — в очередной раз, утеревшись платком, вопросительно глянул на Мишу Лавриков.