— А если, а если… Откопают… — слегка раздражаясь ответил Костя, — в конце концов, Магомед нам его скинул…
— Ладно, — Рябинин, выглянув в проём, убедился, что мешок всё ещё у входа, — вечером…
По окончании дождя паломничество к «мощам» прекратилось. Только один из омоновцев, на полном серьёзе, попросил у оперов разрешения отрезать ухо трупа. Типа, трофей. Был вежлив, и на отказ, пожав плечами, спокойно удалился.
После вечерней поверки, труп был вывезен за миномётную батарею. Катаев, Долгов и Рябинин чередуясь, выкопали метровую яму и свалили туда человеческое месиво. На дне ямы мешок развалился и голова выкатилась наружу. Дождь смыл всю кровь и грязь с лица погибшего и, забрасывая яму, сквозь мельтешащие порции земли, Костя понял, что боевику не больше семнадцати лет.
Заровняв могилу в уровень земли, опера уселись в машину. Стремительно темнело и желания болтаться у могилы ни у кого не было. Не родственника, в конце концов, закопали. Придумав, что ему надо зайти к миномётчикам, Костя не поехал с друзьями, а, дождавшись, когда стоп-сигналы завернут за здание, повернулся к захоронению. Не отдавая отчёта, зачем это делает, Костя мысленно трижды прочитал «Отче наш».
* * *
Встреча с Тимуром произошла на следующий день. Пунктуальность не является национальной чертой парней Северного Кавказа и, вместо обещанных 12.00, «шестёрка» Тимура завернула в проулок за «Грозэнерго», только когда стрелки часов расползлись на половине первого.
УАЗики оперативников были расположены таким образом, что с дороги их заметить никто не мог, а любой проходящий через проулок человек оказывался под наблюдением. Сам же проулок был тупиковым, небольшой проход между стенками домов позволял пройти лишь человеку. Буйная, неухоженная поросль, поросшая у подножия разбитых трёхэтажек, закрывала со стороны дороги всех там находящихся.
О подъезде Тимура Катаеву сообщил по рации Гапасько, стоящий со своим экипажем на подступах к «Грозэнерго». Сам же Тимур особо о конспирации не заморачивался. Бодро завернул к месту встречи, в машине был один, а когда Костя подошёл, распахнул дверцу, приглашая в салон.
— Давай лучше в теньке потележим, — опер показал рукой на небольшой закуток, образованный старой трансформаторной будкой и, невесть откуда взявшимися, бетонными плитами.
— Я только машину пэреставлю, — кивнул Тимур.
Парни остались около УАЗа контролировать обстановку. На разговор Костя ушёл один — всё по этике работы с источниками.
— Ну, что по правам-то? — с ходу взял быка за рога Тимур.
Его неуловимый акцент придавал голосу нахрапистость.