Шаг вперед, и десять назад? Или вообще что?
— Я тебе больше скажу — мы наблюдаем за этим заведением. И давно.
Получалось, что фирма генерала — мой естественный союзник. Это должно было меня обрадовать, но скорее смутило.
— Хочешь знать, как фамилия твоего Модеста Михайловича?
— ?
— Ракеев.
Что-то зашевелилось у меня на дне памяти.
— Да-да, он потомок одной очень ученой дамы, что входила в головку руководителей института в «те» годы. По-моему, внук. А еще добавлю в твою копилку — одним из «сотрудников» твоего графа Кувакина на должности алхимического оператора, главного «определителя металлов», хранителя «Большой пылающей чаши» был приглашенный британский подданный по имени Рэй Кей.
Я ничего не успел подумать, зазвонило в кармане. Сагдулаев. Как не вовремя.
— Пожалуйста-пожалуйста. — сказал генерал. — Мне все равно надо отлучиться.
Встал и исчез в ванной — полный эффект, что прошел сквозь стену, так стремительно все было проделано. Когда он вернулся, я сидел с выключенным телефоном в ладони и, видимо, с очень растерянным видом.
— Ну? — спросил Пятиплахов.
— Предлагают работу. Я же журналист. Опять все то же. Необъяснимости какие-то.
— А что такое?
— Это Сагдулаев.
— Знаю эту гадину.
Я пропустил мимо ушей.
— У него все люди в разгоне, черт-те что творится в городе, а тут поступила информация — в Новогиреево осажден детский дом, в том смысле, что куча родителей, родителей в перспективе, явилась и требует, чтобы им отдали всех, кто там есть. Мол, дети, всякий ребенок должен иметь семью.
— Согласен, — сказал серьезно генерал. — Только без процедуры, без проверки — нельзя.
— Да, но там даже не в этом дело. Есть информация — правда, непроверенная — этот детский дом получил какую-то огромную сумму на свой счет. Детский дом этот теперь миллионер, понимаешь?! Если разберут детей, что делать с деньгами?
— Коллизия, — генерал выпил.
— Н-да. — Было ясно, что опять влезло оно.
— Поедешь?
— Кажется, мы еще недоговорили.
— Правильно кажется.
Он встал, сходил в угол комнаты, пощелкал какими-то запорами у меня за спиной и вернулся с листком бумаги, и очередной, почти пустой бутылкой. Заставил меня еще раз выпить, прежде чем дал листок в руки.
Это был список.
Это был удивительный список.
— Клиенты «Аркадии», — пояснил генерал.
Я потрясенно читал. Сплошь очень известные имена. Артисты, митрополиты, телеведущие, путешественники, поэты, политики… Голова у меня работала как сканер, то есть я был, конечно, слегка пьян, но все читаемое навсегда и намертво отпечатывалось в сознании. Несколько раз я удивленно поднимал глаза на Пятиплахова, когда палец мой утыкался в совсем уж удивительное имя. Генерал невозмутимо кивал: да, братец, да.