– Это же сколько народа безвинного сгинуло, – сказал кормчий, рухнул коленями на палубу и стал истово молиться.
Я не стал. Грехи у народа, конечно же, были, но главный грех лежал на Иване Грозном. Вот ему бы и молиться, замаливая свое неумение и трусость.
– Вставай, Акакий, надо дальше уходить, пока можно. Не приведи Господи, отрядик какой татарский прорвется пограбить, а тут мы – роскошный подарок с полными трюмами добра.
– И то верно, – вставил Фрол. – Юра дело говорит.
Мы оттолкнулись веслами от берега и поплыли дальше.
Постепенно запах гари ослабевал. Воздух становился чище, ветер приносил запахи трав. А вот река становилась уже, мелела, и вскоре мы остановились.
– Не дело вперед идти – на мель судно посадим, втроем ни в жизнь потом не снимем. И без того развернуться обратно уже тяжело. Приставать к берегу надо, переждать.
Сказав так, Акакий бросил рулевое весло, помог спустить паруса.
Это правильно. Река узкая, с любого берега нас хороший лучник вмиг перестреляет, а паруса на мачте издалека видны.
Фрол с носа судна соскочил на берег, закрепил за дерево веревку. Эх, жаль, что когда в спешке рубили швартовы на Москве-реке, сходни упали в воду, а вытаскивать их на борт уже не было времени.
Мы с Акакием сели на корме, поглядывая в сторону Москвы. Дым стал поменьше и не такой черный, но пожар еще бушевал. Есть и говорить не хотелось – все мы были подавлены увиденным бедствием.
После долгого молчания разговор начал Фрол.
– Что дальше делать будем? Москвы нет, купца, что утром товар смотрел, не найдем. А может, его уже и в живых нет.
Наступила долгая тишина.
– Может, в Муром вернемся? – неуверенно проговорил Акакий.
– И что ты там жрать будешь? На сухой хлебушек перец сыпать, что в трюме лежит? – обозлился Фрол.
Оба посмотрели на меня.
– Так, давайте подумаем. В Москве в ближайший год делать нечего.
Фрол и Акакий согласно кивнули. С этим утверждением после увиденного не поспоришь.
Я продолжал:
– Вниз по Москве-реке идти на Оку неразумно – там татары могут быть.
Оба слушали меня с большим вниманием.
– Новгород о прошлом годе царем разорен, торговли считай что и нету. Что остается?
– Вологда, – сказал Фрол.
Акакий поморщился.
– Тверь.
– Уже лучше, но я предлагаю Псков.
– Почему? – одновременно спросили оба.
– От татар далеко, государь город разорить не успел, иноземных купцов много, по реке на нашем ушкуе до Пскова дойти можно, а там и товар продать. Ну как?
– Пустое говоришь! – махнул рукой Акакий. – Мы едва до Москвы дошли. Нас трое всего, а ты – «Псков».
– А кто сказал, что мы втроем поплывем? Народ сейчас из Москвы бежит. Многие остались без кола без двора, денег нет, ремесло сгорело, а кушать хочется. Почему людей в команду не взять? И нам польза, и они с голоду не помрут. Будем платить, как купцы платили. Продадим во Пскове товар и рассчитаемся.