Судите меня, глупцы и ханжи, не убоюсь вас, нет! [2]
Служу.
Но все ж не ради идолопоклонства,
А для того, чтоб получать по праву
Свой хлеб от тех, в чьих нахожусь руках [3].
У каждой существующей печали —
Сто отражений.
Каждое из них
Не есть печаль, лишь сходно с ней по виду.
Ведь в отуманенном слезами взоре
Дробится вещь на множество частей [4].
ДЭНИСУ ГЛОВЕРУ,
поэту, художнику
1
Кто тебя любит?
Мамочка и папочка.
Еще кто?
Тетя Клара.
А еще кто?
Иисус Христос.
А еще кто?
Отче наш, иже еси на небеси…
И после всего этого мать говорит:
Спи, усни, тепла кроватка,
Спи, укрытый, сладко-сладко,
и целует тебя, и уносит свечу, и остаешься в темноте, и в мягком тепле постельки уютно, как птенчику в гнездышке.
А если проснешься среди ночи и заплачешь, приходит отец, берет тебя на руки, и засыпаешь между ним и матерью на широченной постели. А поутру рядом только мама, и пахнет всегда ею, отцовская половина пуста. Но отца слышно, он разжигает огонь в кухне, и мама тоже встает, остаешься в кровати один, лежишь и смотришь во все глаза, мама закутана в халат, видно только голову, болтаются пустые рукава, мамины одежки одна за другой скрываются под халатом, а потом она сбрасывает халат и стоит перед тобой совсем одетая.
А если проспишь всю ночь в своей кроватке, утром приходит отец и одевает тебя — поставит на кровати, поднимет тебе руки и проденет в проймы лифчика, потом повернет тебя спиной и застегнет пуговицы сзади. И тогда можно пойти с ним и помочь кормить кур, а если повезет, увидишь, как петух вскочит на какую-нибудь курицу и задаст ей трепку. Петух большущий, он бы и тебе задал трепку, да при папе не смеет. Когда рядом папа или мама, с тобой ничего плохого не случится, а если иной раз, играя, ушибешься, всегда можно побежать к папе или к маме, они поцелуют больное место, и все пройдет.