Ей вовсе не казалось, что так безопасней. В тот миг, когда они вошли в лес, они сразу стали невидимы для стрелявших в этом направлении — и фактически, стреляные гильзы уже падали сверху, однако Роберт, казалось, знал, что делать, и она была слишком испугана, чтобы спорить. Он помог ей перебраться через стену и указал вниз, на короткий, крутой склон, усеянный сухими сосновыми иглами, под которым громоздились камни. — Спускайтесь туда. Сидите и ждите. Я пойду по тропинке. Отдыхайте.
Алексе не хотелось оставаться одной. Она догадывалась, что до дальнего конца рощи не больше ста ярдов, и ей стало стыдно за внезапный приступ паники. Теперь, когда она не видела мертвых птиц, то чувствовала себя лучше.
Потребовал бы Артур, чтоб она взяла ружье или стреляла в фазанов? Нет, решила она. Он никогда не давал ей почувствовать, будто ждет от нее, чтоб она жила в соответствии с привычками его первой жены в чем бы то ни было. Она улыбнулась про себя: второй раз она подумала о себе как о «второй жене» Артура Баннермэна — безусловный признак, что она наконец начинает принимать свою роль, даже если другие еще к этому не готовы.
Роберт стоял в нескольких шагах от нее, держа ружье на плече. Его лицо, без видимых причин, выглядело крайне озабоченным. Алекса вздрогнула, не зная, почему. Она взглянула вверх, предположив, что туча закрыла солнце, но небо над осенней листвой было ярко-синим.
Роберт поколебался, словно хотел что-то сказать, затем повернулся и пошел по тропинке, быстро исчезнув за деревьями. Алекса ощутила себя одинокой и брошенной. Потом напомнила себе, что он, вероятно, прав — для нее будет безопаснее, если она спустится вниз по склону, чем если останется стоять на гребне. Выстрелы сейчас раздавались ближе, и дробь периодически била по листве над ее головой, но у нее уже не было реального чувства опасности.
Она двинулась вдоль разбитой каменной стены, ее ноги скользили по сырым палым листьям. Сразу за тропинкой камни в беспорядке валялись вокруг какого-то большого хвойного дерева — голубой ели — догадалась она. На ее родине такие деревья не росли, и оно чем-то напомнило Алексе картинку в детской книжке — ветки у него были такие густые и пушистые, что оно выглядело как плотный конус — дерево гномов, эльфов и великанов. Когда-то здесь стоял дом — она видела очертания фундамента и рядом с деревом — каменную стену, теперь заросшую терновником. Алекса обогнула ее, потом на миг остановилась.
Вдруг по ее коже побежали мурашки. Она действительно чувствовала, как под шарфом волосы на ее затылке встают дыбом, пока она стояла, не в силах ни вздохнуть, ни двинуться, словно оцепенев. Она уверяла себя, что не стоит глупить — это всего лишь запоздалая реакция на шок от выстрелов, мертвых птиц, внезапного воспоминания о смерти отца. Алекса сделала глубокий вздох, но к запаху хвои примешалось что-то еще, что-то, от чего ей стало еще больше не по себе, знакомый едкий дымок, который вряд ли был здесь уместен.