— Я согласен, — без колебаний ответил Кудря. Он помолчал немного и добавил: — В Киеве я работаю недавно, и меня здесь мало кто знает.
— Мы хотим перед вами поставить сложные задачи разведывательно-диверсионного характера. Справитесь?
— Я коммунист. Сделаю все от меня зависящее, — сказал Кудря.
Полковник вышел из-за стола, крепко пожал ему руку.
— Другого ответа не ожидал от вас, — проговорил он и добавил: — Товарищ Максим.
Так Иван Кудря получил новое имя, под которым он станет известен только узкому кругу лиц, посвященных в тайну предстоящей операции. С того дня он перестал посещать наркомат, снял форму, стал носить украинскую сорочку и шляпу, отпустил усы — словом, изменил свою внешность.
…Как-то в беседе с С. Р. Славченко мы спросили, почему выбор пал именно на Кудрю.
— Это был прирожденный разведчик, — ответил он, — хладнокровный, не терявший головы даже в самой сложной ситуации, отважный, терпеливый, великолепно знавший язык. Кроме того, Иван отлично умел уживаться с людьми, быстро завоевывал симпатии. Не знаю человека, который не был бы дружественно настроен к этому обаятельному, жизнерадостному, всегда улыбавшемуся красивому парню.
Первый подарок
19 сентября 1941 года наши войска оставили Киев и перешли на левый берег Днепра. Было очень тихо. Когда подрывники уже получили приказ рвать переправы, на Дарницкий мост вбежал последний, запоздавший солдат. В подоткнутой за пояс шинели, задыхаясь от напряжения, он простучал сапогами по деревянной обшивке и ловко свалился в окопчик подрывников.
Раздался взрыв. Словно бы нехотя, оттягивая последнюю минуту расставания с опорами, поднялись и упали на дно Днепра казавшиеся вечными стальные фермы моста.
В городе наступило безвластие. И тогда вся нечисть, все, что таилось, прозябало и лелеяло надежду на возвращение старого, все, что двадцать лет вынашивало звериную злобу к Советам, ненавидело и боялось, выплеснулось на улицы. Жиденьким ручейком грязи потекло оно по мостовым, останавливаясь у витрин магазинов, чтобы бросить в них камень. В городе начались грабежи. Враг номер два, подлый, безжалостный и трусливый, привыкший хитро маскироваться под советского человека и потому опасный вдвойне, впервые показывал себя во всей красе.
Это из таких оккупанты набирали полицаев и карателей, управдомов, следователей, провокаторов.
Кудря шел с Марией Ильиничной (хозяйкой квартиры) по Крещатику и с болью наблюдал, как выползают наружу эти слизняки. Появились первые солдаты в темно-зеленой форме. Жалкая кучка отщепенцев, одетых по-праздничному, направилась к Бессарабскому рынку, чтобы приветствовать представителей «нового порядка». Видел Кудря и хмурые лица молодых парней, враждебные взгляды рабочих.