— Кто это? — пробормотала она, когда спустя десять минут после того, как покинул свои апартаменты, я звонил ей в домофон.
— Ты, верно, шутишь?
Она не ответила мне. Тишина наполнила воздух, пока в моих висках стучали похмелье, тупая боль и гнев.
Затем монитор погас, и я снова нажал кнопку. Потом еще раз.
Наконец, она смягчилась и впустила меня.
— Это надоедает, — сказал я, входя в ее квартиру. — Разве я уже один раз не тащился сюда за тобой на днях?
— В тот раз ты был виноват, — промямлила она.
Кожа вокруг ее глаз была покрасневшей и опухшей, будто она долго плакала. Я хотел протянуть руку и коснуться ее лица, но не посмел. Я понятия не имел, что происходило с ней прямо сейчас. Так же, как я понятия не имел, что заставило ее сбежать от меня прошлым вечером.
Это ни в коей мере не означало, что я закончил с ней. Ничего подобного.
— Я думала, ты уже уехал, — пробормотала она.
— Вылет был отложен. Все так страдали утром с похмелья, что пришлось отложить ранний рейс.
Я демонстративно посмотрел на часы.
— Самолет вылетает из Логана (прим. Международный аэропорт имени генерала Эдварда Лоуренса Логана или Международный аэропорт «Логан» — аэропорт в Восточном Бостоне) в одиннадцать. Я бы хотел, чтобы ты была на его борту.
Она взглянула на меня, и ее плечи опустились, словно я просил у нее слишком многого. Часть меня, ответственная за гордость, хотела развернуться и уйти. Но глядя на то, как Одри сильно сжимала пальцами подаренное мной колье, которое в эту минуту находилось на ее шее, вселило в меня надежду.
— Одри. У нас была договоренность, — напомнил я ей. — Я хочу, чтобы ты находилась рядом со мной в этой поездке.
— Почему?
Ее голос прозвучал сдавленно.
От расстройства я пробежался пальцами по своим волосам. Моему терпению приходил конец, оно уже было измельчено до пыли.
— Это... гормональное?
Она закатила глаза и плюхнулась на свой футон.
— Все не так просто, — сказала она.
Она произнесла это с горечью и покорностью в голосе.
Я мерил шагами ее квартиру.
— Ты должна отправиться в эту поездку по нескольким причинам, — произнес я жестким тоном. — Не последней из этих причин является наш контракт, и тот факт, что мои родители полагают, что я, наконец-то, состою в отношениях. Мне предстоит еще целую неделю держать оборону. Ты — мой буфер, не забыла?
Она даже не посмотрела на меня.
— Я неправильный буфер, Джеймс.
— Это не имеет значения, даже если ты неправильный буфер. Это не то, о чем мы сейчас говорим.
— Это то, о чем говорю я, — сказала она.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня, — произнес я на повышенных тонах, — Ты вчера сказала —