Нет, на самом деле любое море — славный парень. Смертельно опасным его делает ветер. Взять Атлантический океан: ветер там предсказуем, его силу и направление можно заранее рассчитать, а с волнами — длинными и пологими — можно управиться. Средиземное же море приходит в бешенство мгновенно, без подготовки — внезапно поднимается ветер, и вот уже короткие волны, волны-убийцы, терзают судно и пытаются вытрясти душу из команды. Я с детства жил среди моряков и вырос на историях о морях и кораблях. Мне никогда не забыть того особенного почтения в голосе у видавших виды капитанов, во всех океанах вымоченных, с каким они рассказывали о страшных штормах в Лионском заливе. Позже я сам получил возможность убедиться, как яростно бьет Средиземное море, когда у него портится настроение и ему охота побыть сукиным сыном. Когда у него самого в бороде пробивается седина.
Я уже рассказывал, в какой чудовищный шторм с десятиметровыми волнами и с ветром в десять баллов по шкале Бофорта я попал, когда на борту танкера «Пуэртольяно» огибал мыс Бон у Тунисского побережья в ночь на Рождество 1970 года. Позже мне посчастливилось уйти живым и от мистралей в Лионском заливе, и от суровых порывов северо-западного ветра в Сардинском канале, только это уже было мое собственное судно, я сам принимал все решения и отвечал за жизнь своей команды. И заверяю тебя, как бы ты ни любил море, мощный, в восемь баллов по Бофорту мистраль — часами дующий в штирборт, пока твой мужественный и верный, благослови его Господь, парусник под одним штормовым стакселем, угрожающе кренясь, вспарывает на скорости в восемь узлов проклятые короткие средиземноморские волны, — заставит тебя трижды отречься и от моря, и от кораблей, и от твоей собственной добродетельной мамаши.
Но есть в этом и кое-что хорошее. Когда все уже позади и опасность миновала, когда ты недрогнувшей рукой вывел судно к спокойным водам, в душе твоей поднимается законная гордость: ты сумел. Ты доставил в порт и судно, и команду, и себя самого. Ты настоящий моряк. Ты все сделал как должно и остался жив. Ты побывал там, где некому сказать: «Эй, вы, хватит, остановите это, я слезу», ты не плакал и не стенал, но сцепил зубы и выкрутился. И пусть дома ты давно слывешь капитаном и бывалым яхтсменом, на самом деле ты только теперь сдал свой самый важный экзамен — ты выжил и спас свое судно. Потому что хотя море, если только ему позволить, легко прикончит самого разопытного морского волка, прежде всего оно расправляется с неуклюжими и заносчивыми, со спесивыми кретинами, которым не хватает опыта или смирения — а применительно к морю это одно и то же, — дабы понять, что море, где, как в зеркале, отражается вся жизнь с ее внезапными бурями и коварными отмелями, подкарауливающими в самых неожиданных местах, — смертельно опасное место. И выживет там только тот, кто постоянно начеку, кто осторожен, будто действует в тылу врага.