— Тебе это прекрасно известно, потому что ты прошла через это год назад. Я в курсе. — Он вновь прикрыл глаза рукой. — Я знаю, я все знаю.
— Тогда послушайся меня, потому что, когда на экзамене выяснится, что пара строчек из «Йоркского вестника»[14], — это все, что ты знаешь, ты вспомнишь этот момент и будешь рвать на себе волосы. Сильно.
Он прерывисто вздохнул, и ей стало стыдно, что она накричала на него. Ему и так сильно доставалось. Она это знала. Она знала, что его семья рассчитывает, что он блестяще окончит университет, как его сестра три года назад. Этого было вполне достаточно, для того чтобы вогнать любого человека в ступор.
— Фей-бьян? — Обратилась она мягко.
— Что?
— Послушай, я просто хочу тебе помочь. Тебе нужно развеяться, я понимаю. Но не сегодня, не за счет реферата, не тогда, когда у тебя назавтра встреча с руководителем. Выполни задание и завтра с чистой совестью сможешь расслабиться. Тебе самому будет приятно, разве нет?
— Да, Мэгги. Мне действительно будет приятно, — обреченно повторил он.
Она внимательно смотрела на него. Он положил на лицо диванную подушечку и лежал, стараясь не уронить ее. Несколько секунд он лежал абсолютно неподвижно, затем резко вскочил. Подушка свалилась, он смотрел на Мэгги, широко улыбаясь.
— Ну, держись, — предостерегла Мэгги и швырнула в него журналом.
— Что это такое? — Он схватил журнал и помахал им в воздухе, не давая Мэгги отобрать его. — Почему ты не сказала, что твой рассказ напечатали? «Я влюбилась в породистого голубка. Мэгги Ридли рассказывает все»!
— Дай сюда, противный мальчишка! — Со смехом пытаясь дотянуться до журнала, она свалилась на диван.
— «У нас были трудные денечки», — произнес Фабиан, превосходно имитируя ее произношение. — «Мы с моим папой работали на мельнице, и нам было нечего есть, кроме старой краюхи хлеба. Но что это был за хлеб!..» О! Как ужасно!
— Прекрати меня передразнивать! Дай сюда!
Она перекатилась на край дивана и потянулась за журналом. Фабиан изогнулся, держа его за головой. Она тянулась за журналом, прильнув к его груди, пытаясь не смеяться, чтобы, распрямившись, совершить рывок, но Фабиан отбросил журнал прочь. Она свалилась на него, тут же пытаясь встать вновь.
— Нет, не пущу. — Его руки сцепились у нее за спиной, он притянул ее к себе.
— Фабиан, отпусти меня.
— Нет. — Он покачал головой. — Я не хочу тебя отпускать.
— Ты должен. — У нее перехватило дыхание. Она пыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Кто сказал, что я должен?
Она прекратила вырываться и посмотрела в его открытое лицо. Буквально на секунду она попыталась представить, как разрешает ему удержать себя, не думая ни о чем, забыв все.