Один мальчик — это еще терпимое бедствие, но двое — уже стихийное бедствие, которое не только выходит из-под контроля, но само устраивает людям другую, веселую жизнь. Чем больше приходило времени, тем больше убеждался в этом Эд. Марью Ивановну пришлось после возвращения нанять на постоянной основе, за полторы штуки в месяц, ибо Эдик не справлялся. Потом он их под метелку. Только случай подвернется. Как только мать Витьки приедет. Он и Колю ей всучит, с приплатой. Или в детдом сдаст. А сейчас, в конце концов, денег на всех хватало. Да и его самого мальчишки не так уж доставали, если честно. Времени не было доставать, так что Эдик достаточно редко в своей обороне от мальчишек прибегал к самому страшному оружию — к сомнениям в своем отцовстве. В их годы, по мнению Эдика, они были просто образцовыми мальчиками, а дети всегда походят на отца. А если мальчишки не образцовые…, договорить Эдику никогда не удавалось — все признаки непослушания исчезали, споры и нытье прекращались, и ребята кидались исправляться, хоть что — хоть уроки наизусть зубрить, как папа в детстве, хоть полы мыть, хоть за пивом бежать в магазин, как сам Эдик бегал. Нет, особых хлопот с ними не было. Все под контролем. Только кот пытался еще оспорить у Эдика верховную власть. Своим упорством он, как ломом, вскрывал души людей. Он любил валяться на дороге по всей квартире, так что приходилось или перешагивать, или обходить. Мальчишки уважали кота за то, что он спал, где хотел, даже у папы на кровати, даже на папиной подушке, да так нагло и безмятежно, что Эдик только орал и выговаривал коту всякие пакости, но так и не мог дать вразумительной затрещины. Эдик звал Витька, и тот уносил кота вместе с подушкой, за которую кот цеплялся, как за символ верховной власти. Потом приносил подушку. Эдик даже коту верил — а вдруг это и правда его подушка? Эта вера и мешала накостылять коту, тем более, кот запросто развязывал мешок с царапинками и острыми зубами.
Появление сыновей привело к непредвиденному следствию — одному из многих наверняка — Эдика накрыла слава развратника. Даже бывшая жена Нина, когда он пришел к Андрею узнать об успехах раскопок, и та назвала его кобелем и обманщиком. Мало того, мерзавцем, который бросил собственных детей. Эдик извинялся, что так долго ее обманывал, и уверял, что теперь исправился и раскаялся. Нина простила. Ее перестала мучить совесть за то, что она бросила Эдика и ушла к Андрею.
ГЛАВА 12. Гипотеза Ростовцева
В начале осени экспедиция Андрея Ростовцева вернулась из Усть-Олонецка. Эдик зачастил к нему в гости, жадно слушал впечатления. Благодаря спонсорской помощи для раскопок действительно были наняты около двух сотен рабочих, и они словно выдавили из земли монастырские развалины вплоть до подошвы фундамента. Андрей сверкал глазами, проклинал тупиц-военных, избравших развалины целью бомбометания, и на вопросы о результатах отвечал очень уклончиво. Эдик слегка даже обеспокоился, но бывшая жена Нина, вдоволь наобзывав Эдика кобелем и простив, по секрету рассказала, что результаты ошеломляющие. Андрей просто боится спугнуть удачу, все его догадки о русской истории нашли фактическое подтверждение, точно уложившись в концепцию монографии, которую Андрей начал писать еще пару лет назад, а теперь срочно заканчивает.