— Ну да, — сказал Эдик. — Мы же торгуем копиями. Направо и налево. Хоть что закупай.
— Я пожертвую Министерству культуры шестьдесят тысяч, — сказал Нортон. — Для российской культуры ничего не жалко. Пусть твои мальчишки растут культурными. Это их мамаша приезжала, кстати? С мужиком?
— Ихняя, только я поначалу не смог ее в этом убедить. Признала только одного. И все время жаловалась, что Жигули ее мужика еле тащатся. Старые Жигули. И одного-то мальчишку навряд ли выдержат. Пришлось покупать им Мерседес за двадцать пять тысяч с иголочки. Она просила еще двадцатку на бензин, тогда и второго могла узнать, но двадцатки не было, а тут еще мужик ейный принялся орать, что машина с иголочки новенькая, а мальчишки шерстью мусорят, еще гадят, да и везти их бесполезно — сбегут на первой же остановке.
— Шерстью? Гадят? — переспросил заинтригованный англичанин.
— Мальчишки идут в комплекте с котом и собакой. Зачем мне кот и собака? Мне чужого не надо. Они мальчишкины.
— Понятно. Такие, конечно, сбегут, — согласился Нортон.
— Да. Стоило посмотреть на их противные ухмылки. Даже кот ухмылялся. Мамаша посмотрела и вспомнила, что квартира у них все равно маленькая, всех не вместит. И уехала с мужиком одна. Так я и не понял — зачем приезжала?
— Наверное, с детьми повидаться, — предположил Нортон. — Мать все-таки. Святое чувство.
— Я так и подумал, — сказал Эдик. Обещала в другой раз забрать всех. И кота. Когда квартира будет побольше.
— Эдик, я ей куплю квартиру, — сказал Нортон. — Только обещай мне никогда не рассказывать о мальчишках.
ГЛАВА 17. Тяжелая рука Интерпола
Мысль о том, что он олигарх, вновь пришла в голову Эдика, когда он возвращался в Москву с аукциона Сотбис, где Российский музей на этот раз выставил на продажу две копии Леонардо да Винчи, пять картин Микеланджело и трех Айвазовских. Более того, Эдик чувствовал себя олигархом, хотя бы потому, что в самолете летел всего вдвоем с американцем Уэстлейком, который и нанял этот роскошный частный самолет для чартерного рейса до Москвы и обратно, чтобы прилететь в Москву на несколько часов раньше, чем ТУ-134, на котором заказан билет Эдику. Эта небольшая хитрость явилась своего рода потерей терпения — Эдику надоела феноменальная жадность Пузырева, грех — решил он — не срубить несколько миллионов, раз случай представился. На аукцион Сотбис не успели попасть три картины — две Джотто и одна Леонардо да Винчи. Эти полотна отреставрированы уже неделю, а их копии, должным образом состаренные, повисли на стенах российского музея. Эдик попросту не успел сочинить им подходящие легенды — чьи, да откуда. Не успел, занят был. Кто из учеников Джотто мог бы написать эти копии? Когда? Да некогда! И Эдик в последний момент отложил картины, хотя вся сопроводительная документация для вывоза за границу была на руках. Американец, едва услышав о «заначке», обещал отвалить десять миллионов долларов хоть сейчас, не глядя, и такая доверчивость убила сомнения. Если веришь людям, то не можешь обманывать их надежд. Хватит Пузырю трех миллионов за эти картины.