Маурисио включил свет.
Из кухонного окна в сад упал сноп света. И рассеялся в неясном вечернем сумраке.
— Ну что ты скажешь, — воскликнула Петра, — вот-вот ночь настанет. Да уже темно.
В саду появился наконец Фелипе Оканья, он подошел к столику, где сидели его родные.
— Ну что ж тут такого, мы просто воспользовались музыкой. Это же никому не повредило. А патефон работал с большей отдачей.
— Да, конечно, но все же устроили толкотню. Кто вам мог в этом помешать?
— Ладно, давайте мы будем крутить ручку для следующей пластинки, разделим труды, и квиты, согласен?
Самуэль вытащил трубку для курения гашиша, раскурил ее и передал Сакариасу.
— Тоже мне два наркомана! — сказала Лоли. — Что за удовольствие тянуть эту дрянь?
— Поглядите на Фернандо, он уже завелся с теми ребятами.
— Куда он только не сует свой нос…
— И ты разрешаешь ему курить эту отраву?
Мария Луиса пожала плечами:
— Почему бы и нет?
— А может, у тебя воображение разыгралось! Думаешь, что с тобой отчаянный парень, и только потому, что он курит всякую дрянь.
— Ничего подобного. Просто, если ему нравится, зачем я буду мешать?
— Так ведь для здоровья очень вредно.
— Ну что же? Поставите еще пластинку?
— Подожди, отдохни хотя бы немного. У нас их всего пять, так и крутить одну за другой?
— Пять — это десять.
— Не у всех есть обратная сторона, кажется, у двух нет.
— Ну, пусть восемь. У нас и времени не хватит все их прокрутить.
— Ладно, Марияйо, мы сими знаем, детка. Не надо на нас давить, нам и без того тяжко, не приставай.
— А для чего себя обманывать?
— Так его, я его знаю!
— А что чувствуешь, когда куришь это? — спросила Мели Сакариаса.
— Попробуй, Самуэль набьет тебе трубку.
— Мне не решиться, страшновато. А что чувствуешь?
— Ну, плывешь.
— А что это такое?
Дорога шла вдоль чернеющей громады Альмодовара. Только один-единственный луч падал в темную пыль, бежал подле велосипеда. Но еще слабо поблескивал последний голубовато-серый отсвет на никелированном руле, возле рук Кармен, на соломе жнивья, на белых изоляторах столбов, которые несли сторожевую службу там, на западе, на плоскогорье. Позади высоко в небо подымался дым из трубы цементного завода в Вальдеррибасе, поднимался прямо в аспидное небо и, при полном безветрии, недвижно стоял над черными заводскими строениями, над пустынной площадью в Викальваро, над колокольней и едва различимым поселком. Кармен вздрогнула, потому что теперь стало слышно негромкое жужжание, бегущее по натянутым над их головой проводам.
Сантос посмотрел направо, за поле, на безлюдный склон Альмодовара: в полутьме сумерек белела мергелевая порода, утыканная черными пятнами кустов. Он остановился.