— Полное имя? Да, сеньор: Лусита Гарридо.
— Второе имя не помните?
— Второе?.. Нет, никогда не слыхала. Я бы вспомнила.
Следователь обернулся к секретарю:
— Не забудьте потом установить ее полное имя. Может, кто-нибудь другой здесь знает. — И снова обратился к девушке: — Лусита… А как полностью?
— Наверно, Лусия. Должно быть, Лусия. Да мы-то ее всегда звали Луситой. Или еще короче — Луси.
— Хорошо. Вы знаете, где она проживала?
— Минуточку… Улица Каравака, дом девять.
— Она работала?
— Да, сеньор. Этим летом она работала в компании «ИЛСА», торговала мороженым. Ну, таким, порционным, понимаете? Ну да, в киоске напротив метро, в Аточе…
— Понятно, — прервал ее следователь. — Сколько ей было лет?
— Двадцать один год, как и мне.
— Понятно, сеньорита. Теперь перейдем к происшествию. Постарайтесь рассказать мне по порядку все, как было, не упуская ни одной мелочи. Спокойно, не волнуйтесь, я вам помогу. Ну, начинайте.
Паулина поднесла ладони ко рту.
— Если хотите, подумайте. Только не торопитесь. Мы подождем. И не расстраивайтесь.
— Понимаете, сеньор следователь, мы перевалялись в пыли… они говорят, давайте окунемся, смоем грязь… Я не хотела, так им и сказала, что в такой час, уже поздно… а они все свое, что, мол, глупости, что может с нами случиться… И так настаивали, что я согласилась, и мы пошли в воду втроем… — Она почти плакала.
Следователь прервал ее:
— Простите, кто был третий?
— Тот, с кем вы говорили там, на берегу, Себастьян Наварро, он мой жених. И вот они и я, — я еще им сказала, не будем заходить далеко… — Она заплакала. — Не будем заходить далеко, а он: не бойся, Паулина… Мы были вместе, мой жених и я, а потом — где Луси? Это я ее хватилась. Да вон она, не видишь, что ли? А вода такая темная, я ее зову: Лусита! Чтобы шла к вам, что она там делает одна… А она не отвечает, мы ее зовем, а она, наверно, уже тонула… Я опять ее зову и тут кричу, боже мой, Лусита тонет! Не видишь, она тонет?! Я ему кричу, и мы оба видим что-то ужасное, сеньор следователь, ей, как видно, попала в рот вода, и она не могла ни позвать нас, ни сказать ничего, а только шевелилась так и так… это ужасно, махала только руками так и так… Мы стали кричать, кричать… — Паулина снова заплакала. — Потом слышим, бросились ее спасать, и я обрадовалась, сейчас ее вытащат, спасут, даст бог, подоспеют вовремя… И Себас, мой жених, он почти не умеет плавать, поплыл им навстречу… А ее уже и не видно, река текла быстро, унесла ее на глубину, к плотине… А я, бог ты мой, какой страх был, они ее все не находили и не находили, было так темно, и ее не видать… — Она окончательно разрыдалась, уткнувшись в скомканный платок, который все время держала в руках.