Она поднялась и пошла между деревьями.
— Что тут лезть в бутылку? Иди и садись, не будь занудой.
Но Мели шла, не оборачиваясь.
— Видали? Ну что такого ей сказали, чтобы так выкаблучиваться?
— Оставь ее. Кто съел поросенка, у того и пищит в ушах.
Даниэль стоял поодаль и разглядывал ствол дерева. Мели подошла к нему.
— Ты что тут ищешь?
Тот испуганно вскинулся:
— Я? Ничего.
Амелия усмехнулась:
— Перестань, чего ты всполошился. Дай я тоже посмотрю.
— Оставь, это мои дела. — Он спиной закрыл надписи на стволе.
— Фу, какой противный! — засмеялась Мели. — Если ты сердишься, что мне охота поглядеть, значит, секрет.
— Не приставай ты.
Мели разглядывала надписи за плечами Даниэля.
— Спорим, я найду, что ты прячешь?
— Полегче! Тебе не кажется, что ты слишком уж настырная?
— А вы-то все какие теперь? Ужас!
Ей надоел спор, и она вернулась к остальным. Солнечные полосы и пятна резко выделялись в тени. На халате Сантоса растянулась Кармен; запрокинув голову, она глядела на вершины деревьев. Над нею, на фоне листвы, возникла голова Мели.
— Ложись, Мели, места хватит. Знаешь, как хорошо?!
Амелия, ничего не ответив, оглядела берег, рощу, людей под деревьями и спросила:
— А где те, другие?
— Какие другие?
— Сакариас и его компашка.
— Ах, эти! Да кто их знает. А они точно сюда собирались?
— Конечно. На поезде. Так они вчера вечером договорились с Фернандо. Ты разве не знаешь?
— Да знаю, конечно. Вроде бы вечером они найдут нас в кафе, чтобы вместе повеселиться.
Мели продолжала озираться.
— Их тут нигде не видать.
— Они говорили, что пойдут в какое-то место, которое знают только они, — сообщил Тито, рисуя фигуры на пыльной земле. — Да и на кой черт они нам сдались сейчас?..
Амелия резко повернулась к нему, но тотчас отвела взгляд и улеглась на халат подле Кармен.
— Даже в тени душно.
— Я и говорю: давайте искупаемся.
— Теперь уже скоро.
Сантос смотрел, как несколько подростков в плавках азартно гоняли по поляне красный мяч, играли в футбол. «Ну, парень, твой мяч, играй…» — бормотал Сантос. В солнечном сиянии над поляной стояло облако пыли. Все ребята из их компании лежали на земле в разных позах, лицом к реке. Только Фернандо стоял, а лежавший рядом Тито прутиком обводил его альпаргату[8], вычерчивая в пыли ее форму. Фернандо обернулся лицом к товарищам.
— Ну что это вы у меня? — воскликнул он, оглядев всю группу. — Ну и картина! Ни дать ни взять — сонные мухи. Что за народ! — Почесал в затылке, потянулся, выпячивая грудь. — Осталось и мне улечься с вами. Тогда будет полный комплект. — И стал обходить лежавших, выискивая местечко.