— А валюта?
— Какая валюта? — даже не понял сразу Марцис.
— Обыкновенная, свободно конвертируемая. Или они с вами за все такой мелочевкой расплачивались?
— Так ведь мы эту рыбу все равно выбрасывали, — все еще не понимая, бубнил рыбак.
— И долго вы мне будете голову морочить своей рыбой? — взорвался невозмутимый, казалось, следователь. — Кому принадлежит японский магнитофон? За какие именно услуги был получен? Какие еще подарки от капитана иностранного судна вы получали или передавали?
— Какие подарки? Что вы накручиваете? Не знаю я ничего! А магнитофон для клуба взяли.
— Но на балансе хозяйства он не числится, насколько мне известно.
— Да не успели оформить! Вы даже вздохнуть нам не дали!
— Значит, вы все-таки получили магнитофон от шведов? В виде подарка?
Марцис поднял на следователя испуганные глаза. И вдруг грохнул кулаком по столу.
— Что значит подарка? Себе, что ли?!
— Себе — не себе, теперь поди разберись, — скептически усмехнулся следователь.
— Да что вы клеите? Что клеите? — возмущенно выкрикнул Марцис.
— Ну, ладно, Лаува, хватит. Вы не в пивной. Кто кого уважает, выяснять не будем. Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Вот ручка, бумага — пишите.
Марцис взял ручку, лист бумаги, деловито настрочил «шапку». Потом задумался и произнес серьезно, словно поняв, наконец, чего от него ждут:
— В общем, так. Если вам нужно, можете посадить меня за все эти виски, сигареты, запчасти. А на Бангу я клепать не буду.
На столе следователя горела лампа, освещавшая половину лица Хеньки. Острые скулы и впалые щеки, подчеркнутые светотенью, казались рельефнее, чем на самом деле.
— Вам известно, что вашу статью в «Ригас Балс» перепечатали в Швеции? Газета «Тагес Бладет». Славно, выходит, вы поработали на западную пропаганду, хороший матерьяльчик им подбросили. Наверно, и на гонорар не должны поскупиться?
Трудно было понять, ерничает следователь или говорит всерьез, настолько откровенной была эта попытка подшить Хеньку к делу Артура.
— Я писал статью для «Ригас Балс» и не отвечаю за те издания, которые перепечатали ее без моего ведома.
— М-да, допустим, без ведома. Но вы же опытный журналист и не могли не понимать, что подобная очернительская информация может быть использована нашими идейными противниками в целях контрпропаганды. Значит, вы действовали на руку нашим врагам.
— Я писал и буду писать о безобразном, чудовищном положении в наших рыболовецких хозяйствах. И мне наплевать, где это перепечатают. Хоть в «Вашингтон пост»! Может, тогда и у нас почешутся и начнут наводить порядок.