— Ну, а если конкретнее, Генрих Августович, — упорно продолжать гнуть свое следователь. — Вам кто-нибудь давал задание написать такую статью?
— Нет, это моя личная инициатива.
— Но с чего вы вдруг взялись писать на эту тему именно сейчас? Может быть, кто-то из друзей в неофициальной, так скажем, обстановке навел вас на мысль? И вы как человек эмоциональный, творческий…
— Повторяю, — еле сдерживая себя, процедил Хенька. Желваки так и ходили на его острых скулах. — Это от начала до конца моя инициатива. О вопиющем положении в рыбхозяйствах знает половина республики. Не вижу смысла молчать.
— Одно дело, Генрих Августович, знать, другое — распространять подобную информацию о нашей стране в органах печати. Вы, ответственный человек, работник идеологического фронта, не могли не понимать этого, — и следователь в упор уставился на него.
Но Хенька замолчал, и, могло показаться, надолго. Брасла подождал немного и продолжал, ни в коем случае не желая упускать основной линии:
— Утверждая, что написали статью по собственной инициативе, вы тем самым берете всю ответственность на себя. Совершенно напрасный героизм, Генрих Августович. Мы знаем, кто натолкнул вас на эти мысли. Поверьте, не стоит его выгораживать. Он-то действовал в корыстных интересах, а вас просто использовал как прямого, честного человека.
Неподвижно сидевший, похожий на изваяние Хенька вдруг развернулся всем корпусом и наклонился к столу так близко, что следователь инстинктивно подался назад, в тень.
— Вы что же, хотите меня на такую дешевку купить? Думаете, в Латвии честных людей не осталось?!
— И к честным вы причисляете, конечно, себя? Иных мнений не допускаете? Тогда позвольте спросить, почему вы, работник идеологического фронта, до сих пор не вступили в партию? А еще — где пребывают ваши родители? Они по-прежнему в Лондоне или уже перебрались в Нью-Йорк?
— А вот это уже не ваше собачье дело!
— Вы полагаете? — вскинул брови следователь. — Что же, с одной стороны, вы сделали мне нечаянный комплимент — я охотник и выследил дичь, но с другой… Ваших слов вполне достаточно, чтобы привлечь вас к ответственности за оскорбление представителя власти. — Он нажал на кнопку звонка, встроенную в столешницу. Дверь тут же отворилась, и вошел конвоир.
— Гражданин Крогис, — бесстрастным голосом объявил следователь, — вы арестованы. Конвоир, проводите арестованного.
Солдат повиновался с четкостью робота. Стуча каблуками, подошел к столу и скомандовал:
— Следуйте за мной.
Хенька не был труслив и слаб нервишками, но и он побледнел. Как показала богатая практика, обратного хода из здешних камер не существовало.