Он взял документы и просмотрел их. Его брови поползли вверх, а рот открылся.
— Но будет разбирательство, — сказал он, все еще не отрывая взгляда от бумаг.
— Вы даже не представляете, какие чудеса творит пожертвование на нужды монастыря, — ответила она, потерев большим пальцем указательный и средний. — Разбирательства не будет. А вот что случится с вами, это уже другой вопрос.
Фуко сглотнул и потянулся к шнурку, который был привязан к колокольчику.
— Нет, нет, — произнесла Элиан. — Даже не пытайтесь. Многие знают, куда я отправилась. И если я отсюда не выйду, то…
— Что вам нужно?
— Смотрите, я отсюда выйду только вместе с Беатрис. И вам же будет лучше, если с ней все в порядке. Вы будете хранить молчание. Все будет хорошо. И эти бумаги никто не увидит.
Фуко разорвал листки.
— Их и так больше никто не увидит.
Элиан вздохнула:
— А вы еще больший идиот, чем кажетесь. Неужели вы допустили мысль о том, что, если я сделала эти документы один раз, то второй раз не могу? У вас минута на размышление.
Она посмотрела Фуко в глаза. Какой же он был отвратительный. Элиан хотела уже скорее покинуть это место.
— Хорошо, — ответил он. — Сейчас маркизу проводят к выходу.
— Замечательно, — она хлопнула в ладоши. — Вы сделали правильный вывод.
Фуко позвонил в колокольчик, тут же в двери появился высокий крепкий человек. Фуко что-то прошептал ему на ухо. Мужчина кивнул и вышел.
— Через несколько минут маркиза будет готова.
— Не смею больше вас задерживать, господин Фуко, — сделав реверанс, Элиан выскользнула за дверь.
Она спустилась по лестнице. В ожидании она присела на скамью, когда в коридоре замаячили тени. Появились две монахини, которые поддерживали под руки Беатрис.
— Элиан! — голос Беатрис сорвался.
Элиан крепко прижала к себе Беатрис и начала целовать ее, не обращая внимание на охавших и хватающихся за сердце монахинь.
— Теперь все будет хорошо, — прошептала графиня, вытирая слезы на лице Беатрис.
— Я знаю, — тихо ответила она. — Ты рядом.
Филипп взял шпагу в правую руку и провел клинком по перилам. Бернар поморщился, когда сталь заскрежетала по камню.
— Можешь ее убрать пока что, — махнул он рукой. — Пойдем, выпьем.
Д’Эрлеви с сомнением кинул взгляд на Бернара, но шпагу все же убрал.
— Выпить — дело хорошее, но может, ближе к делу?
Маркиз де Эспри усмехнулся и направился в гостиную.
— Это уж мы успеем. Кто знает, кому из нас сегодня суждено будет поужинать.
Филипп сел в мягкое кресло и положил ногу на ногу. Снял шляпу и положил ее на колени.
— Мне, — сказал он, принимая из рук Бернара бокал. — Отравлено?