Сделав над собой усилие, я помотала головой:
– Не. Не надо! Мне и так уже дурно, только не пойму, то ли от кваса, то ли от жары.
– Ну, ты посиди, отдохни! Может, чайку? Вот полотенце, укройся! – захлопотала тетушка. – А тебе неинтересно, когда Ник это успел?
– Что?
– Рассказать мне о Пепельном?
А может, и не галлюцинации…
– Интересно. Значит, вы… были знакомы? Раньше. – И тут до меня дошло. – А когда ты впервые говорила с ним через зеркальце… ты мне солгала? Ты уже его знала! А значит, и батя его тоже знал! Его, Ника, а не Пепельного! А почему тогда, на свадьбе, я вместо Ника видела лицо Пепельного? Почему он не открылся мне сразу? Тогда бы и не было никакого побега! И жили бы мы теперь душа в душу.
– Ладно. – Мафа накинула на себя махровый халат и уселась рядом. – Начну сначала. Но только коротко, а то нас уже на ужине заждались! В двенадцать лет меня отправили учиться в высшую школу магии. У сестренки не было магического дара, и ей прочили трон, а вот я должна была стать ее советницей плюс верховной ведьмой и защищать колдовством наше королевство. Вот тогда, можно сказать, я и познакомилась с Ником. Кто он такой, из какого рода – никто не знал, но порода чуялась за версту. Мы сразу стали друзьями. А еще вместе с нами учился парень, не падай, доня, из рода Веха. О чем уж таком он знал – мне неведомо, но вот эту страшилку про пришельца из мрака, к которому прилепилось имечко Пепельный, я запомнила навсегда. А еще этот Веха пугал нас тем, что Пепельный якобы заманивает в подземный мир самых лучших магов и забирает у них из памяти все хорошие заклинания, в надежде научиться побеждать сжигающее его пламя и получить возможность жить в мире людей. Вот он как-то и узнал, что дитя от смертной даст ему такой шанс.
– А почему Ника зовут Феникс? Он же вроде Никита? – Вопрос не по существу, но уж очень давно хотела спросить. – И сколько ему лет?
– За годки его ты меня не спрашивай! Маг выглядит так, на сколько он себя чувствует, а чувствует себя Феникс, видимо, неплохо! К слову сказать, он за все эти годы не больно-то изменился, – принялась пояснять тетя. – А что касается прозвища, так тут все просто! Из всех заклинаний у него лучше всего получались огненные.
– А почему отец знал Ника как Феникса, а боялся его, словно он Пепельный? Ведь не всегда же он ему в таком виде представал?
– Ты не поверишь! Путаница вышла, когда Ник попал под чары Пепельного да стал меняться. Отец, еще когда был бандитом, конечно, знал, что он мой друг, знал его в лицо, но считал, что имя ему – Никита Заречный. Поэтому, когда батя спас Феникса, он увидел не Ника, а Пепельного и дюже струхнул. А после называл его Феникс, как тот ему при встрече и представился, а сам считал, что это второе имя Пепельного. Рожа-то в огненных шрамах одна и та же! – Она задумчиво покосилась на меня и поспешно закончила: – Может, и путано, да вот и вся правда! Теперь надо думать, что с дитем Пепельного делать!