— Как не дышать? Я же помру сразу.
— Не знаю, товарищ лейтенант. Только дышать вам сейчас никак невозможно. Бабахнет.
Наконец надумал я:
— Беги за саперами. Не могу же я здесь до морковкина заговенья лежать. Да еще и не дышать.
Жорка осторожно, на цыпочках стал пробираться к двери. Вскоре два сапера появились. Осмотрели снаряд, пошептались о чем-то. Один вышел, другой остался.
— Вытаскивать снаряд будем, лейтенант.
— Так он бабахнет, — подал голос Жорка.
— Посторонним очистить помещение! — скомандовал сапер.
— Я не посторонний, я — связной. Мне нельзя, — заторопился Жорка.
— Взорвется!
— Чему быть, того не миновать.
— Жорка, — говорю, — уйди ради бога. Ну, чего рисковать?
— Служба у меня такая, — вздохнул Жорка. — Может, помощь потребуется.
Подошел сапер ко мне и стал осторожно вытаскивать снаряд. Глянул я — у него все лицо в поту. На себя глянуть не мог, но чувствовал — тоже не сухой был. Вытащил он снаряд, осторожно вынес из землянки. Жорка дверь открыл — все-таки помощь его понадобилась.
Ушли саперы. Я посидел, помотал головой, будто с похмелья, достал из планшетки список личного состава. К стыду своему только тогда и узнал, что Жорка и не Жорка совсем, а Егор Проскуряков, двадцати лет.
Тут саперы вернулись.
— Не взорвался снаряд, — говорит один. — Считай, лейтенант, что ты «привет от своих» получил.
— Что за «привет»? — спрашиваю.
— А мы так снаряды, которые не взрываются, называем. Наши люди на фашистских заводах работают, ну и шлют, когда можно, такие «приветы». Бывай, лейтенант, будешь сто лет жить.
Вышли на воздух и мы с Жоркой. Глянул я на него — кудрявого, голубоглазого да ладного, к горлу у меня что-то подступило. Еле выговорил:
— Спасибо тебе, Егор Проскуряков. Большое спасибо!
— Так ведь служба у меня такая, — ответил он. — Не мог я по-другому. Не положено.
Интересная внешность была у рядового Силкина. Как будто кто-то специально его сделал для того, чтобы солдат смешить. Рост маленький, полы шинели по земле тащатся. Как-то Ведеркин не без умысла крикнул:
— Слышь, Силкин, подержи винтовку.
Отложил Силкин свой автомат в сторону, взял винтовку. Все так и покатились со смеху. Мушка ему как раз до пилотки доставала, а штык, как вершина сосны, где-то в небе покачивался. С тех пор Силкин не плошал, старался подальше от винтовок держаться. Старшина ворчал:
— Как я тебе, Силкин, пилотку подберу? Детей у нас в армию не берут, потому и детские пилотки по специальным заказам шьют. До генерала тебе не дорасти, в ателье, выходит, путь пока закрыт. Пробуй эту. Беда мне с вами — с тобой да Живодеровым.