Он вышел на сцену и довел спектакль до конца.
В 1985-м впервые прозвучали требования вернуть деньги за билеты, купленные на спектакли с участием Рудольфа Нуреева. Двое английских попечителей театра «Палас» в Манчестере подали жалобу в комитет по правам потребителей на танцовщика и руководство театра за низкое качество исполнения. В этом опусе в частности говорилось:
«Выступая в первом балете, единственное, что делал Нуреев, — это разводил руками… Ни единого из его знаменитых прыжков публика не увидела».
Иногда силы покидали его бесповоротно. Однажды Рудольфу пришлось отказаться от участия в «Жизели» в «Гранд-опера», и он попросил Барышникова заменить его. «Рудольф мог танцевать даже с температурой сорок, когда я был бы не в состоянии пройти трех метров, — вспоминает Барышников, который подозревал, что у Нуреева СПИД, но из деликатности и опасений услышать правду никогда не спрашивал его об этом. — Я часто занимался с ним, когда у него был такой жар, что мне казалось, будто он вот-вот взорвется. Никогда не видел ничего подобного. Но он не придавал этому значения — считал, что всегда можно выпить горячий чай с лимоном и медом, и все будет в порядке».
Через пару недель Нуреев вернулся к партии Альберта, но за несколько минут до начала спектакля предупредил партнершу: если вдруг он упадет и не сможет подняться, Жизель должна будет продолжить танец в одиночестве…
Но больной или относительно здоровый, Нуреев оставался самим собой. Лечащий врач Мишель Канези посоветовал как-то взять с собой на гастроли в Нью-Йорк медсестру, которая бы помогала ему в лечении.
— Сколько это будет стоить? — осторожно поинтересовался Нуреев, состояние которого исчислялось миллионами долларов.
— Не очень много. Всего двадцать тысяч франков за две недели, — ответил врач.
— Слишком дорого! — решил экономный танцовщик.
* * *
С приближением 50-летнего юбилея Нуреева его здоровье особенно стало внушать опасения. Когда приятельница танцовщика Ли Радзивилл приехала в Париж повидаться с Рудольфом, то отметила, как плохо тот выглядит, и думала, что видит его в последний раз. Но когда Радзивилл вновь приехала через несколько месяцев, то удивилась его посвежевшему виду и спросила, что Руди с собой сделал. Рудольф гордо ответил, что просто-напросто… выступал каждый вечер.
Нуреев продолжал работать, сохраняя вокруг своей болезни нерушимую стену молчания. Даже самые близкие друзья не знали реального состояния его здоровья. Рудольф доверился лишь немногим из них. «Я скоро умру», — говорил он. Танцовщик посоветовал Роберту Трэси посетить Канези относительно своего здоровья, не произнося, впрочем, страшного слова «СПИД». Остальные пребывали в неведении, причем многие из них — до последнего года его жизни.