Цифры не лгут. Да, существуют шутки о лжецах, об этих проклятых лжецах – статистиках. Но когда цифры, это только цифры, да еще проверенные компьютером, с ними бесполезно спорить. И от того, что показывали цифры, на которые он смотрел, у него было тошно в желудке и кружилась голова.
Составленная им смета оказалась ошибкой. Погода была против него. Задержки с поставками материалов внесли хаос в платежи. Несчастные случаи замедлили темп работ, а из-за рекламаций переделки возникали чаще, чем обычно. Он, Поль Саймон, оказался в своем деле не таким асом, как привык думать. Провал был налицо. Бог к нему не благоволит. Дьявол, он мог бы показать пальцем на сотни причин, но все в целом шло коту под хвост.
Он оказался лицом к лицу с фактами, которые говорили, что если сопоставить выплаты, ожидаемые по окончании строительства «Башни мира», и собственные расходы, то из финансовых проблем ему живым не выйти, не говоря уже о какой-либо прибыли.
Было пять часов. Его кабинет казался ему больше, чем обычно. Стояла мертвая тишина. В других комнатах уже никого не было. С улицы, лежавшей тридцатью этажами ниже, долетал отдаленный гул.
«Думай! » – твердили рекламные плакаты Ай-Би-Эм. А где-то он видел табличку, на которой стояло: «Не раздумывай, пей! »
«Что это ему в такую минуту лезут в голову всякие глупости? »
Он отодвинул кресло, встал и подошел к окну. Машинальная реакция в стиле Макгроу.
«Но почему ему это пришло в голову? По крайней мере, этот ответ он знал, потому что Макгроу большой, грубый, безжалостный, крутой, божественный Макгроу постоянно присутствовал в его мыслях. Ну признайся же, ты живешь в его тени, черт возьми! И, в отличие от Диогена, боишься сказать: «Не закрывай мне солнца, Александр! ».
Внизу, на тротуаре он видел куда-то спешащих людей.
«Куда? Домой? По делам? Радостных? Грустных? Полных разочарования? Что ему до них? Что у него с ними общего? Что у меня общего с кем бы то ни было? Ни с Патти, ни с Зиб. Я сам по себе и, как любит говорить Макгроу, жизнь обрушивается на меня и рвет на части. А кому до этого есть дело? »
Он как будто впервые в жизни уставился на окна, которые нельзя было открыть.
«Такие окна всегда бывают в домах с кондиционерами. А может быть, это еще и для того, чтобы люди не могли выпрыгивать из них, как тогда, в двадцать девятом году? Но Боже милостивый, о чем он? Глупость. Незачем ломать комедию перед самим собой. Кончай это».
Вернувшись к столу, он снова стоял, глядя на безупречные ряды цифр: они походили на солдатиков, маршировавших — куда? На край крутого обрыва, а там – бац, и вниз.