– Зачем? – не понял Артем.
Затейливая картина, пять книг на каминной полке. Два кресла, журнальный столик. Бутылка коньяка, три рюмки, круглый поднос.
– Четыре книги, – насторожилась я. – Книги было четыре. Мы не дома. Это не твои мама и папа.
– Но… ведь…
Он растерянно уставился на Нину. Та ухмыльнулась, шепнула что-то Михаилу. Взглянув на меня со злостью, оба растворились в дверном проеме. Туда им и дорога.
– Чем дальше забираешься, – озвучила я главную истину, – тем сложнее попасть обратно.
– Я старался, – захныкал Артем.
Его слезы действовали мне на нервы. Разнылся! А кому нынче легко?
– Старайся лучше, – рассердилась я. Взяла себя в руки и добавила: – В будущем.
Я сжала маленькое запястье, ощутив дрожь мальчика и его учащенное сердцебиение. Артем не доверял мне, но был слишком напуган, чтобы сопротивляться. Я быстро подчинила его сознание и повела за собой. Первое, что мы заметили по возвращению, это взволнованное лицо Нины в дверях.
– Мама! – закричал Артем и бросился к ней. Я не стала его удерживать – в комнате все было на своих местах.
От их трепетных семейных объятий повеяло мягким, почти шерстяным теплом. Я из интереса присмотрелась к Нине. Она по-прежнему не испытывала ко мне ничего, кроме страха и неприязни. Ни капли благодарности. Конечно, какая мелочь! Я всего-то спасла ее сына.
Усмехнувшись, я обогнула обнимающуюся парочку и пошла прочь.
– Подождите! – Михаил догнал меня уже в прихожей. – Артем больше не впадет в… это состояние?
– Впадет. Но ненадолго, и сможет вернуться сам.
Я обулась, мстительно расшвыряв тапочки в разные стороны. Накинула сырой плащ, схватила зонт и сумку. Не терпелось скорее покинуть эту щемящую душу идиллию.
– Как насчет… компенсации за вашу помощь?
– Забудьте. Я пришла по просьбе друга.
Зорьев замялся и еле слышным шепотом спросил:
– Мой сын… не совсем нормальный ребенок, да? Это как-нибудь можно исправить? Многие отклонения лечатся…
– Он в полном порядке, – резко ответила я и выскочила на улицу, чтобы не высказать вслух слова, вертевшиеся на языке. Меня душило чувство обиды. Приглушенное и давно позабытое, но от этого не менее горькое.
Михаил остановился на пороге, недоумевая, почему охрана меня не замечает. Он жаждал ответов, но я не собиралась их давать. Некоторые объяснения только запутывают. Кира разберется, я свое обещание выполнила и могла убраться из особняка с чистой совестью. Меня ждали в другом месте, и ехать туда ох как не хотелось…
* * *
Вечер выдался замечательным, под стать моему настроению. Пусть я сильно задержался на работе, зато дело сдвинулось с мертвой точки, и осознавать это было приятно.