С замиранием сердца Правитель протянул руку за край, и в тот же момент его пальцы погрузились во что-то вязкое.
Отдернув руку, он поднес пальцы к светильнику и понял, что на них кровь. Испарина выступила на лбу Императора… Он потянулся к светильнику и, сняв его со стены, приблизил к краю кровати.
От увиденного у Повелителя затряслись руки: всю спальню заполняла кровь. Ее было столько, что кровать вот-вот должна была погрузиться в кровавую пучину…
– Помнишь меня?! – раздался голос, заставивший сердце Правителя биться в бешеном ритме от ужаса.
Император огляделся, однако ЕГО нигде не было.
В этот момент из кровавого бассейна начали медленно подниматься руки. Они тянулись к Правителю со всех сторон кровати (стена, откуда Повелитель снял светильник, куда-то исчезла).
Правитель замер в оцепенении, а руки уже добрались до кровавой простыни и вот-вот должны были дотянуться до него самого.
Император понимал, что бежать бесполезно, поскольку знал, чья кровь и чьи руки настигали его…
В этот момент напротив его испуганного лица зажглись ярко-желтые глаза.
– Учитель?! – в ужасе воскликнул Император и… проснулся.
* * *
Сердце Повелителя бешено колотилось, оно не сразу смогло поверить, что все это было очередным кошмарным сном.
Император медленно поднялся с кровати. С каждым днем ему это давалось все тяжелее и тяжелее, но Повелитель, не желая беспокоить домашних, старательно скрывал ото всех свой недуг.
Подойдя к окну, он хлопнул в ладоши, приказывая шторам раскрыться: судя по положению солнца, время близилось к полудню.
Император опустился в кресло подле окна, выходящего в сад, где Динайри, ласково поглаживая уже начавший округляться животик, разговаривала с Алексио.
В другое время подобная картина исключительно услаждала бы взор Повелителя, но не сейчас…
Желтые глаза по-прежнему стояли перед его мысленным взором. Да, он не видел Учителя уже долгие годы и изо всех сил надеялся, что проклятый старик давно умер, но Император не знал этого наверняка и страшно боялся того, что Учитель все еще жив и просто затаился, выбирая себе нового ученика…
* * *
Уже четыре месяца Амонис не был в мире, который с такой любовью и заботой создавал. Новый статус и связанные с ним заботы этого попросту не позволяли.
Однако Верховный зарас прекрасно понимал, что как бы четко ни была выстроена политика на Зарине и подчиненных ей планетах, оставлять миры бесконтрольными было опасно. Планетами требовалось управлять, причем таким образом, чтобы ни у одного из местных правителей не возникало впечатления, что он волен действовать по своему усмотрению. Вариантов, как это осуществить, у Амониса было немного, а точнее один: сделать своим наместником почитаемого и уважаемого всеми мирами Бария.