Солнечным весенним утром мы с двумя моими товарищами отправились обследовать это имение. Один специализировался по полам, другой – по печкам, моя же прерогатива в таких делах – это чердаки. Каждый определил себе место деятельности – и мы разошлись. Изредка по рации переговаривались, спрашивая, у кого что интересное. Одному попалось – несколько так называемых потеряшечек, взломав прогнившие полы, он нашел не очень дорогие крестик, монетки, колечко. Другой обнаружил «нычку» с купюрами смутного постреволюционного времени, когда деньги были ничто: «керенки» и советские рубли 1918–1919 годов. Обидно: все находки из сравнительно недавнего времени, а драгоценностей Чернокнижника, о которых я так мечтал, будто и не было вовсе!
И вдруг, уже собираясь уходить и в весьма расстроенных чувствах, я обратил внимание, что между потолком последнего этажа, который сверху засыпан шлаком, и самой крышей должно было быть две трубы, потому что в доме были две большие печи. Копаясь же на чердаке, я видел только одну печную трубу, которая выходила наружу, а второй не обнаружил. Я уточнил у товарища, обе ли печи он проверил. Он кивнул, добавив, что печей в доме было две и они располагаются симметрично с двух сторон чердака. Тогда я и решил поискать вторую трубу. Вместо нее обнаружился квадрат кирпичной кладки. Оказывается, вторая труба была заделана и давно. Сверху я разбил кладку, просунул руки в жерло трубы и… нащупал шкатулку. Сердце заиграло: «Вот они, сокровища Чернокнижника!!! Наконец-то!» Однако шкатулочка ощущалась легкой и небольшой. Там же, посветив фонарями, мы с ребятами вскрыли замочек. В шкатулке лежала книга. Бережно упакованная, она осталась в хорошем состоянии: ни следов тления, ни сырости, ни посягательств жучков, лишь немного паутины и еле заметный слой пыли покрывали ее. Книга представляла собою сборник рассказов неизвестного автора. Я неплохо знаю родную литературу, но это имя прочел впервые и мог бы поспорить, что о нем вряд ли упоминается в каких-либо литературоведческих исследованиях. Но это была моя добыча – и я забрал книгу. Другой мой товарищ взял себе пачку купюр, третий – монетки, колечко, крестик. И он же после небольшого колебания попросил у меня книжку – взглянуть самому, показать родне, среди которой есть известный литературовед, кто мог бы дать информацию об авторе.
Он позвонил дней через десять – этот мой приятель. Зашел ко мне и с порога вручил книгу. На лице его выражение недоумения смешивалось с испугом.
– Странная книженция, – бросил он, поворачиваясь, чтобы уходить.