– A propos! Кстати, Пигаль. Вы знаете, кто это? – спросила Майя, услышав перепалку супругов Власенко.
– Врач-венеролог! – бухнул Костя.
Народ в автобусе оживился, добавив еще пару версий в том же духе: танцовщик, стриптизер.
– Или стриптизерша, – ввернула неугомонная Власенко.
Королев, шепнувший Вере ответ, добавил, что по такому признаку – ассоциация имени с местом или явлением – подходит, скорее, история про poubelle. Слово это можно было увидеть на контейнерах с мусором. Оказывается, более ста лет назад французский префект господин Пубель ввел систему разделения отходов: бумажки, тряпки – в один бак, стекло – в другой, и в третий – непосредственно остатки пищи, продукты гниения.
– Пи-галь. Жан-Батист. Был. Известным скульптором. Восемнадцатый век, – послышался металлический голос Пановой. – Странный вопрос, – добавила она теплее, даже как-то растерянно.
Майя, сидевшая, как и положено гидам, спиной к туристам, повернулась поприветствовать эрудитку с Дальнего Востока.
– Oui! Браво, браво! – зааплодировала она, а за ней остальные. Гид пояснила, что именем скульптора назвали улицу, где у него было свое ателье, затем площадь.
– Вот так… Испортили человеку имя, – не унималась Власенко. – Знал бы он… Может, что-то бы по теме слепил.
Туристы опять оживились, представляя, что бы мог сотворить Пигаль. Майя не дала разыграться воображению, заметив, что в каждом нормальном европейском городе есть «свои местечки», и к нынешней репутации квартала скульптор Пигаль отношения не имеет.
«Ну вот, есть и положительные результаты от черного пиара – к высокому искусству шли по «краснофонарской» дороге, – мелькнуло у Веры. – Все же любопытно, что у французов даже серьезные вещи как-то лучше запоминаются, если в предмете будет нечто такое, горячее, остро приправленное».
Готовясь к поездке, она попыталась вникнуть в историю Франции. Обложившись учебниками, каталогами и путеводителями, сначала просто зубрила хронологию. Тщетно. Короли, эпохи, войны – все путалось, мгновенно забывалось и не укладывалось в стройную систему исторических координат. Тогда зашла по-другому: не от дат (родился, женился), не от войн (началась, закончилась), не от завоеваний (приобрели, потеряли). Французская история бы и не состоялась, или бы была не столь интересна, или бы была не французской, если бы…
Если бы не женщины. Не любовь. Короли женились и тут же влюблялись. Королевы рожали наследников, фаворитки – «батардов»[24]. Попутно короли конечно же строили замки, охотились, периодически, не без подсказок дам, делали набеги на соседние страны.