— А Маркову надо придумать какое-нибудь наказание, — добавила Милена. — Ни грамма спиртного!
— Это слишком жестоко, — поправил ее Сеня. — Пусть он лучше застрелится.
Тут Ксения очнулась, сфокусировав на мне и Егоре свое внимание. Потом громко икнула и нечленораздельно произнесла:
— Брав-во! Один получил по глазу, другой — по лбу! Бис…
— Не отправить ли ее в постельку? — предложил Марков. Но Ксения вцепилась в краешек стола, словно он собирался от нее уплыть в далекое море, и резко замотала головой.
— Пусть сидит. Только глядите, чтобы не упала, — сказала Маша. — А то и третий из нас что-нибудь себе расшибет.
— Все-таки, Марков, ты настоящая скотина, хоть и раненый, — заметил Барсуков. — Ну зачем ты все это придумал?
— Хотел показать вам, что мы сами создаем себе условия для страха. А что, интересно вышло? То ли еще будет.
— Готовишь второе действие?
— Так ведь в хорошей пьесе должно быть несколько актов. Так, Вадим? Ты актер, должен знать.
— В таком нервном ритме мы вряд ли доберемся до финала, — отозвался я, занимая свое место рядом с Миленой. Я подозрительно покосился сначала на нее, а потом на Сеню. Меня не оставляла мысль, что они здесь целовались так же, как там, в комнате, Маша и Комочков. Но Милена смотрела на меня нежно и ласково, чего с ней давно не случалось. Может быть, специально, чтобы усыпить мою бдительность? Я махнул рукой и потянулся за поросенком. Кто разберется в природе человеческих взаимоотношений?
Наверное, лишь мы с Марковым поглощали приготовленное четырехкопытное с аппетитом, остальные вяло ковыряли вилками в своих тарелках, а Ксения вообще продолжала клевать свои «зернышки» с груди. Чудовищная гроза тем временем продолжалась и, казалось, усилилась еще больше. Раскаты грома по-прежнему сотрясали стены дома, а потом произошло и вовсе что-то непонятное. Раздался такой грохот, будто бы на Полынью рухнул весь небесный свод. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление.
— Это не похоже на гром, — произнес Марков. — Какой-то взрыв, что ли?
— Лопнула огромная склянка с эфиром, величиной с гору, — предположил Комочков.
— Может быть, у вас тут есть скрытый артиллерийский склад? — добавил Барсуков.
— Поди выясни! — приказала мне Милена.
— Как же, была охота мокнуть, — отозвался я. — Если что и взорвалось, то узнаем утром.
И тут Ксения произнесла историческую и обнадежившую всех нас фразу:
— Утро в П-полынье не наступит никогда, ик!
Мы сразу же заспорили: стоит ли ее за такие скверно-пророческие слова немедленно отправить в постель или пусть побалдеет в нашей компании еще немного? Так и не придя к определенному решению, мы прислушались к трезвому предложению Сени Барсукова. Он сказал: