Время над картой летело быстро. В какой-то момент Федор услышал, как оживились бойцы – это вернулся Федоскин, сгибаясь под тяжестью ручного пулемета и ящика с патронами. Сердце Федора сжалось от недоброго предчувствия.
К Федоскину подскочили бойцы, забрали ящик и пулемет.
Боец сразу подошел к Федору:
– Товарищ лейтенант!
Федор досадливо поморщился:
– Не тяни резину…
– Нет наших на левом фланге…
– Как нет? Ты же сам пулемет принес, патроны…
– Пулемет нашел, ящик на позиции, а погранцов нет. Следы борьбы на земле, кровь запеклась…
– И что, ни раненых, ни убитых?
– Никого.
– Следы не смотрел? Может, ушли куда?
– Никого нет. Местность там, сами понимаете, влажная. Наступишь – ямка, и через десять минут она уже полна воды.
– Ну не улетели же они?
– Гильз полно. Отстреливались – это точно…
Просто необъяснимое что-то. Единственное объяснение – как бы не националисты из местных ночью напали, вырезали спящих, а тела в воды Буга сбросили. Но в отделении не новички, должны были караул выставить. И еще загадка: если это местная банда, то почему пулемет не забрали, патроны?
Не мешкая Федор объявил общий сбор. На берегу остался наблюдатель, да еще Борисов по-прежнему находился на сосне.
Когда все собрались, Федор объявил о решении уходить отсюда, идти на восток, прибиваться к своим.
И тут воспротивился старшина:
– Я с заставы ни ногой! Меня государство сюда поставило, здесь мой рубеж.
– Армия отошла к востоку, – возразил Федор, – и пока не поздно, надо уходить. Немцы танки пришлют – что мы им противопоставим? Винтовки? Им по большому счету пока не до нас, они на восток рвутся. Надо пользоваться моментом.
– Не уйду. Оставьте мне патронов, если не жалко. И «максим» – все же казенное имущество.
– К «максиму» всего две ленты осталось.
Станковый пулемет Федор брать не собирался: слишком тяжел «максим», да и габариты велики. Но припрятали бы его надежно. А так у пограничников ручной пулемет есть, автомат, винтовки.
Уходили пограничники с тяжелым сердцем. Федор обернулся – старшина смотрел погранцам вслед. Таким он ему и запомнился. Больше Федор его не видел никогда.
Федор вел группу пограничников к Дубице. Дорога была знакомой, сколько раз он проезжал ее на лошади, на полуторке. Сейчас от машины – только обгоревший остов, а лошади разбежались.
К Дубице они добрались к вечеру. Федор разрешил бойцам отдохнуть, а сам вместе с Борисовым выдвинулся на опушку и поднес бинокль к глазам. Почему-то у него еще теплилась надежда, что комендатура ведет бой, что она не сдалась. Но надежды были тщетными, по улицам разгуливали немцы. Стояли машины, мотоциклы с колясками, бронетранспортеры. Немцы, как хозяева, заходили во дворы, выбивали двери. Слышались редкие выстрелы и визг собак.