— О Джим! — Пегги сильнее прижалась к нему. — Мы всегда теперь будем вместе, ладно?
— Всегда?
— Да, всегда.
— Мне можно у тебя остаться?
— Если хочешь.
Но ему не верилось, что он и впрямь ее избранник; вспомнив тот вечер, когда она так холодно его оттолкнула, он заколебался.
— Может быть, тебе сейчас просто одиноко, — начал он, не столько обращаясь к Пегги, сколько объясняя самому себе причину случившейся с ней перемены.
Если стремление противиться притупилось в ней в момент растерянности и тоски, не значит ли это… Но глухая боль в сердце ответила ему, что это могло значить… Кое-кто из негров, бывших там, в кафе, просто-напросто сорвал на Пегги злобу, остальные позволили выгнать девушку, она бежала, вне себя от горя, полагая, что все от нее отвернулись, все презирают ее. Но если бы один из них пришел к ней раньше, чем он, Макэлпин, и сейчас сидел бы здесь и утешал ее, тем самым давая ей знать, что и все остальные не лишили ее своей сердечной дружбы, как благодарна бы она была тому, кто принес ей эту радостную весть, как тронута, как горячо стремилась бы показать ему, что и ее любовь к этим людям остается неизменной! Ведь сердцем она с ними. С ними связана счастливейшая часть ее детства. Тот обнаженный мальчик Джок… Джок Джонсон первым пробудил ее. Как счастлива она была бы, если бы один из них держал ее сейчас в своих объятиях и утешал! Но вместо этого явился он, и, чувствуя, что те другие отвернулись от нее, девушка, не пожелавшая отдать ему свою любовь в те времена, когда ее все уважали, сейчас готова это сделать.
Терзаемый сомнениями, он не знал, как быть, пальцы медлили расстегнуть пуговицу на ее блузке, и пока он собирался с мыслями, в его ушах зазвенел глумливый смех всех его здешних знакомых; они с шумом вломились в комнату, грубо понося его, хихикая и насмехаясь над его наивной верой в то, что Пегги осознала свою любовь к нему не сразу; в их издевательских выкриках потонул его внутренний голос. Макэлпин слышал только крик Роджерса: «До каких же пор несчастный дуралей позволит водить себя за нос?»
— Когда мы с вами познакомились, — заговорил он, — вы иначе относились ко мне, верно?
— Вы нравились мне с самого начала, Джим.
— Но не настолько, чтобы вам захотелось лежать со мной вот так. О, нет.
— Так, как сейчас… в начале знакомства? Нет.
— Совсем иное чувство было у вас…
— К кому?
— Ну хоть к Уэгстаффу, пока он не…
— Да, то было другое чувство, Джим.
— Вот именно. Другое, — повторил он, намеренно истолковав ее ответ таким образом, чтобы дать себе новую пищу для подозрений.