Огонь жировой лампы заметался, хотя в полог не проникал даже малейший ветерок. Смоляно-черные тени закружили по стенам, падая на лицо Иныя, искаженное страшной гримасой. Внутренним взором Элгар видел, как стягиваются вокруг тощей фигуры старца неясные, непонятные силы, присутствие которых было подобно давлению темной толщи ледяной воды, сомкнувшейся над безрассудным ныряльщиком. Пение шамана достигло высшей точки. Он закричал, выплевывая остатки дурманного гриба, вскочил и вскинул над головой звякнувший бубен. Казалось, старичок вдвое прибавил в росте. Элгар немного отодвинулся от упавших рядом белых кусочков, на которых застывала слюна шамана.
Иный закончил петь, выронил бубен и опустился на колени, беспомощно приоткрыв рот. Он начал раскачиваться, в тусклом свете только блестели закатившиеся глаза с проступившими капиллярами. Протяжный вой шамана перешел в тяжелое дыхание, он шумно втягивал воздух сквозь редкие зубы. Неожиданно к вою прибавились новые голоса. Они исходили не из уст шамана, а звучали из разных концов полога, как будто сидящих мужчин обступил незримый хор. Это были голоса кэле — протяжные, глухие, нечеловеческие.
— Пришли убить белого волка?! — сказал один из голосов.
— Снежный лис и молодой медведь пришли, чтобы убить волка-гиганта! — подхватил другой голос. — Никогда еще земля инук не рождала такой силы и отваги!
Элгар понял, что кэле говорит про вождя инук.
— Люди говорят, его мать сошлась с духом из нижнего мира, люди говорят — без южан не обошлось. Не наш, не наш, не наш! Прогоните его, убейте его!
Шаман неистово заорал, его голова дергалась на тонкой шее, как у тряпичной куклы. Голоса стали громче.
— Кровь на белом снегу! Снежный лис летит над бушующим морем, его крылья сломаны. Кровь на белом меху!
Иный повернулся к Умке.
— Бродяга, — прошипел шаман, — ходил, пока смерть за собой не привел. Не ходи больше! Снова приведешь несчастье. Снова будут гореть яранги. Снова смерть придет по твоим следам, как мыши по следам творца-ворона. Остановись!
Элгар заметил, как Умка вздрогнул. Всего на мгновенье умудренный годами воин исчез, и на его месте появился растерянный, испуганный юнец.
— Остановись, не тебе тягаться с ним!
— Не мне, — согласился Умка. — А вот ему?
Он указал на Элгара. Шаман мучительно медленно, подрагивая всем телом, повернулся к юноше. Глаза старичка еще сильнее расширились, на губах появилась пена. Иный пронзительно закричал, схватившись руками за голову.