— Но…
— Я сказал, не поеду в Вэлвыхты! — прервал Умка.
По мнению Элгара это было безрассудством. Их поход считали большой удачей, но главного они не добились. Предводитель инук уцелел и, скорее всего, сейчас готовит ответное нападение. Юноша полагал, что целью врагов станет селение Улык. До мыса Пок’ыткын инук было несложно добраться, а жители Улык дали для похода байдары и сами принимали в нем участие. Поэтому месть соседей сначала должна была обрушиться именно на них.
— Их вождь там станет свою сестру искать, — сказал Элгар.
Нужно было убедить оленеводов Арепу повременить с отъездом и дождаться лета на побережье, чтобы в случае опасности прийти на помощь морянам. Умка был уверен, что они не согласятся.
— У них своя война с коряками будет, — напомнил старик.
— Разве Омрын их не убедит?
Умка раздраженно отмахнулся.
— Омрын скорее пойдет к сыроедам и скажет, что девчонку я забрал, — пробурчал он. — Для него нет большей радости, чем мою смерть приблизить.
«Что же между вами произошло?» — подумал Элгар, но спрашивать не стал. Такая продолжительная вражда не могла начаться по пустячному поводу. Луораветлан распалялись быстро, но не умели подолгу помнить обиды.
Спор со стариком закончился ссорой. Умка утром собрался и ушел, не сказав куда. Элгар разозлился на него и решил, что лучше сам повезет сыроедку к оленеводам. Пусть заберут ее и забудут произошедшую из-за пленницы ссору. Он даже развязал девушку, но все же понял абсурдность этой затеи. У него не было знакомых чавчу, а ходившие с ними в поход оленеводы боялись юношу так сильно, что отказывались даже плыть с ним в одной байдаре. Скорее всего, его прогонят и даже не пустят в стойбище.
Оставив пленницу в землянке, юноша снарядил упряжку и уехал. Ему нужно было время, чтобы успокоиться и обдумать свои действия. Как всегда, одиночество принесло внутреннее спокойствие, и к Элгару вернулась обычная рассудительность. Запасенных на зиму припасов хватало до конца лета, и в охоте не было нужды, но юноше захотелось свежего мяса, и он подстрелил лахтака. На такого зверя положено было идти с особым копьем, в одежде из тюленьих шкур, чтобы подобраться к цели на нужное расстояние. Элгар не стал соблюдать традиций — он издали пустил стрелу с такой силой, что та насквозь пробила шею тюленя, тотчас оборвав его короткую жизнь. Юноша порадовался, что зверю не пришлось долго мучиться.
Закрепив тушу на санях, Элгар двинулся в обратный путь. Он не боялся, что во время его отсутствия пленница сбежит — деваться ей было некуда, да и вздумай она затеряться в тундре, собаки легко бы нашли ее по следу.