— Первого января — его нет, — вслух сказал он, порезавшись опасной бритвой. И, чертыхнувшись, пошел искать какойнибудь антисептик. В конце концов смочил салфетку в коньяке и приложил к саднящему порезу. С Новым годом!
В самом деле: сколько пассажиров сможет сегодня сойти на берег? И вообще: энтузиасты есть? Голицын не помнил, во сколько уснул сам, и уж тем более не помнил, во сколько разошлась их компания. Сема, Софа, Димка с Дашей… Кажется, Зебриевича здорово развезло, пить он не умеет. Сажин, тот в своем стиле: как огурец. Дашка…
Голицын вспомнил, как они, пьяные, целовались на открытой палубе, обдуваемые всеми ветрами, и глухо застонал. Нет, это было не сейчас. А давно. Лет двадцать назад. Сейчас — это желаемое за действительное. Дашка изза стола ушла первой и легла спать. Никакого адюльтера не было. Даже намека на адюльтер. Потому что лицо в порядке, не считая свежего пореза от бритвы. Позволь они с Дашкой себе хотя бы один, вполне дружеский поцелуй, на месте лица был бы сейчас один сплошной синяк. Димка Сажин даже невинных шалостей по отношению к своей жене не спускает. Значит, почудилось.
Он потянулся к телефону и позвонил в каюту Сажиных. Трубку взял Димка.
— Слушаю.
— Привет! Это Дан.
— Я догадался.
— Моя жена не у вас?
— С какой стати? — удивился Сажин.
— Понимаешь, мы вчера поругались…
— А… Мы тоже. Но моя жена на месте, — насмешливо сказал Димка.
— Значит, не сильно поругались. Не так, как мы, потому что моей нет.
— А зачем столько пить?
— Знаешь, мы были не пьянее других! — разозлился он на Димку. Тоже мне, моралист! — Просто я на какоето время выпустил Анжелику из виду. Мы с Семой терли за кредит.
— Нашел время и место, — буркнул Сажин. — Сема все равно был пьян в стельку и вряд ли что вспомнит.
— За деньги Сема всегда вспомнит. Ладно. Позвоню Зебриевичам. Вдруг Анжелика у них? Кстати, вы на берег собираетесь?
— Конечно!
— Тогда увидимся. Таллин — город тесный.
— На всякий случай: в полдень на смотровой площадке.
— О’кей.
Он вздохнул и дал отбой. Жена, конечно, баба упертая, но не такая, чтобы ночевать у Сажиных. Слишком уж много у них с Дашкой… как бы это сказать? Разногласий? В общем, до этого круиза они практически не общались.
Он набрал номер Зебриевичей. Трубку взяла Софа.
— Але? — протяжно зевнула она.
— Доброе утро. Это Дан.
— А, Данечка, здравствуй! Как твоя жена? У меня есть аспирин. Сема уже принял.
— Лучше бы он пива принял.
— Нини! Сема два дня кряду не пьет!
— Я так понял, что Анжелика не у вас?
— Что ей тут делать? — искренне удивилась Софа. — Жена должна быть с мужем.