| The anonymous writer, after expounding, with great eloquence and fervour, the doctrine of peace on earth and good will towards men, of which the new Pontiff was the evangelist, concluded by challenging the Gadfly to prove a single one of his assertions, and solemnly appealing to the public not to believe a contemptible slanderer. | Анонимный автор начинал с горячего и красноречивого изложения доктрины "на земле мир и в человеках благоволение", провозвестником которой был новый папа, требовал от Овода, чтобы тот подкрепил доказательствами хотя бы один из своих поклепов, и под конец заклинал читателей не верить презренному клеветнику. |
| Both the cogency of the article as a bit of special pleading and its merit as a literary composition were sufficiently far above the average to attract much attention in the town, especially as not even the editor of the newspaper could guess the author's identity. | По убедительности приводимых доводов и по своим литературным достоинствам "Ответ" был намного выше обычного уровня газетных статей, и им заинтересовался весь город, тем более что даже редактор "Церковнослужителя" не знал, кто скрывается под псевдонимом "Сын церкви". |
| The article was soon reprinted separately in pamphlet form; and the "anonymous defender" was discussed in every coffee-shop in Florence. | Статья вскоре вышла отдельной брошюрой, и об анонимном защитнике Монтанелли заговорили во всех кофейнях Флоренции. |
| The Gadfly responded with a violent attack on the new Pontificate and all its supporters, especially on Montanelli, who, he cautiously hinted, had probably consented to the panegyric on himself. | Овод, в свою очередь, разразился яростными нападками на нового папу и его приспешников, а в особенности на Монтанелли, осторожно намекнув, что газетный панегирик был, по всей вероятности, им же и инспирирован. |
| To this the anonymous defender again replied in the Churchman with an indignant denial. | Анонимный защитник ответил на это негодующим протестом. |
| During the rest of Montanelli's stay the controversy raging between the two writers occupied more of the public attention than did even the famous preacher himself. | Полемика между двумя авторами не прекращалась все время, пока Монтанелли жил во Флоренции, и публика уделяла ей больше внимания, чем самому проповеднику. |
| Some members of the liberal party ventured to remonstrate with the Gadfly about the unnecessary malice of his tone towards Montanelli; but they did not get much satisfaction out of him. | Некоторые из членов либеральной партии пытались доказать Оводу всю неуместность его злобного тона по адресу Монтанелли, но ничего этим не добились. |