— Может, нам крикнуть и спросить, не подвезет ли он нас? — спросил Расмус.
— Не надо кричать. Пока тебе нужно как бы держаться в тени. Как знать, может, фрёкен Хёк в тебе души не чает и послала ленсмана искать тебя.
— Ты так думаешь? — спросил Расмус и задрожал от холода и страха.
— Она успокоится только через несколько дней. Сейчас она думает, что ты вернешься, как только проголодаешься.
— А я не вернусь, — сказал Расмус и широко зевнул. — Я почти не спал этой ночью, — словно извиняясь, добавил он.
Он все еще был сонным и усталым, но не хотел быть обузой Оскару, который беспечно шагал по дороге широким шагом.
— Вот как, так тебе хочется спать?
Оскар пристально взглянул на сонного и посиневшего от холода парнишку, вприпрыжку бежавшего рядом с ним, чтобы не отставать.
— Пошли! Сейчас зайдем в одно место, где ты согреешься и поспишь.
— Нельзя же спать среди бела дня! — удивился Расмус. — Ведь я только что встал.
— Бродяге можно, — ответил Оскар.
И тут Расмус вдруг понял, что значит быть бродягой. Так вот, значит, что это такое, осенило его. Можно делать всё, что хочешь. Можно есть, спать и ходить по дорогам, когда тебе вздумается. Чувствуешь себя свободным, на удивление свободным, как птица в лесу.
Ошеломленный своим открытием, семенил он рядом с Оскаром. Он уже чувствовал себя бродягой и смотрел на окружающий мир глазами бродяги. Он смотрел на дорогу, лентой петляющую по лугам и перелесками скрывающую тайну за каждым поворотом. Он смотрел на зеленые рощи, на мирно жующих коров, на красные крестьянские домики, на только что проснувшихся работниц, чистящих молочные бидоны, на работников, качающих воду в корыта для лошадей. В домах ревели ребятишки, возле будок лаяли цепные собаки, а в хлевах мычали стельные коровы, тоскуя по привольным пастбищам. Он прислушивался ко всему и смотрел на все, как смотрит бродяга.
Рядом с ним, весело напевая, шагал Оскар. Внезапно он свернул с дороги и остановился на залитой солнцем полянке возле высоких можжевеловых кустов.
— Здесь ты можешь соснуть, — сказал Оскар, — здесь солнечно и ветра нет! И ни одна каналья не увидит тебя с дороги.
Расмус зевнул, но беспокойная мысль заставила его застыть на секунду с разинутым ртом.
— Оскар, а ты правда не уйдешь от меня, пока я сплю?
Оскар покачал головой.
— Спи давай, — только и ответил он.
Расмус бросился на землю. Он лег на живот, положил голову на руку. Солнце так славно пригревало, и Расмуса клонило ко сну. Уже засыпая, он увидел, что Оскар укрывает его своим пиджаком. Он больше не мерзнул.
Он лежал на ковре из чебреца, вдыхая его пряный запах. Можжевеловые кусты, нагретые солнцем, тоже хорошо пахли. Да, они пахли летом. Теперь всю жизнь запах чебреца и нагретого солнцем можжевельника будет напоминать ему лето и блуждание по дорогам.