Естественно, что с соответствующим заявлением выступил в печати и гравер. Почему бы нет? У нас ведь все выступают с заявлениями. Все наше общество удивительнейшим образом связано и спутано заявлениями. Заявлениями здесь вылечивают все недуги. Заявлениями доказывают, что такая-то вполне целомудренна или что такой-то абсолютно порядочен. Закон тоже подправляется заявлениями. Если правительство совершит какую-нибудь ошибку, оно выступает с заявлением. Даже сам король публикует заявление, когда плохое настроение умов он желает обратить в хорошее. Здесь все о чем-то заявляют. Заявления — разменная монета страны. Ими расплачиваются, ими добывают себе хлеб. Если кто-то вывихнет ногу на улице, то дворник заявляет, что он не оставлял арбузной корки на тротуаре. Если больной вылечивается, он заявляет о том, что обязан своей жизнью врачу, если умирает, тогда врач заявляет, что не он — причина его смерти. Аптекарь тоже делает заявление. Только сам покойник ничего не заявляет. И то слава богу.
Но все в этом мире имеет свой конец. И заявления тоже. Их вытесняют другие заявления. Дело, как говорят, «устаревает», «входит в свои берега».
О чете Корлати постепенно забыли, и они получили возможность затеряться в людской толпе. Лишь чья-нибудь особо цепкая память еще держала в себе их историю, и, когда хорошенькая блондиночка появлялась на людях, за ее спиной слышался шепоток:
— Это та самая меняльщица женихов? Ишь какая красотка!
Затем забылось и это прозвище: «меняльщица женихов», ибо его вытеснило другое — «несчастная женщина».
Ее муж — ветреный, пустой человек, он не любит ее, бегает за актрисами и танцовщицами, угощает их по ночам шампанским в «Синей кошке»! Ох и ненасытное же это животное — «Синяя кошка»! Сколько людей она уже съела живьем! Людей и денег!
А Корлати, собственно, и не сопротивлялся этой хищнице. И все это длилось около двух лет.
Приданое Эстер сильно подтаяло, судя по предъявленным Даниелем Сабо счетам. Воспитание Эстер обошлось дорого, невероятно дорого. Можно было подумать, что опекун нанял для ее образования весь штат гейдельбергского университета.
Петер возбудил процесс против дяди Дани, но, пока дело тянулось, растаяла и полученная часть наследства. В дверь застучалась нужда. В это печальное время и начали великое кочевье драгоценности и домашнее серебро Эстер.
Петер был достаточно умен, чтобы предвидеть неизбежный конец. И он решил бежать от судьбы — бежать либо на тот свет, либо — в Новый Свет.
Возвращаясь однажды домой из клуба, он дружески взял под руку Алторьяи — после дуэли они снова стали добрыми друзьями: этого требовали светские приличия.