— Стоит ли возиться, напишите как надо, мы все подтвердим, — прагматично предложил палач.
Гальверус покачал головой:
— Я бы и сам догадался до такого, но вот есть в его истории то, что я никак не могу понять. Может пустяк, может ерунда полная, но даже мелочь в нашем деле иной раз многого стоит. Не должно быть неясностей. Даже мелкие нельзя оставлять без внимания.
— Вам виднее, — кивнул палач и, взмахом призвав помощников, направился к пленнику, который отреагировал на это движение заунывным, полным отчаяния и предчувствия близкой муки криком.
Гальверус отложил перо. Краткий опыт знакомства с узником подсказывал, что в ближайшие минуты от него ничего членораздельного не добьешься. Будет орать как резанный и временами ругаться, в том числе на неведомом языке.
А вот это как раз странно. Еще одна из странностей этого беглого раба. Дурачок с Рачьей пристани и в лучшие годы пары слов связать не мог, а в трюме свихнулся окончательно: ничего кроме мычания от него никто не слышал вот уже несколько месяцев. «Красотка Рона» не громадина, набитая молодчиками немалой оты, а портовая лоханка, чья работа бережно подводить неуклюжие парусники к нужному причалу. Гребцов на ней мало, скорость ведь особая не требуется, да и лишние средства на прокорм невольников с неба не падают. Потому каждый раб на виду, все о нем всё знают, вот и Гальверусу боцман рассказал немало. Ну как немало: несколько слов, но на приличном корабле и столько не из кого не выдавишь, кроме как из трюмного надсмотрщика разве. Но с тем мастером кнута, который служил на «Красотке», все очень плохо. Даже если выкарабкается, неизвестно, сможет ли когда-нибудь говорить, ведь нижнюю челюсть у него в месиво цепью разворотило, раздробив кость и оставив от зубов гнилые пеньки.
А теперь-то этот недоумок чешет как по писаному. Хотя временами срывается на неведомый язык. В том, что это именно язык, а не бессвязный набор звуков, Гальверус не сомневался: ухо у него набитое на такое дело. Уж столько допросов повидал, что бред от связной речи вмиг отличит.
И с чего это мычащий идиот вдруг стал полиглотом? Откуда у него такие сложные сказки про далекую землю, которые даже умному человеку незазорно послушать?! И как этот задохлик сумел расправиться с парой человек? Пусть один из них такой же никчемный раб, но ведь второй о-го-го! Хилых надсмотрщиков не бывает, в трюме они долго не живут. Гальверусу не нравилось непонятное. Само собой возникало непреодолимое желание его прояснить. Не жалея чернил, угля, писчего листа и прочего.
Особенно угля. Вон как палач расстарался.