Она вытерла кисть, подбросила в печь дров и опять подошла к окну.
Ей предстала белая пустота, и на секунду она подумала, что, видимо, стекло опять замерзло. Потом в снежном вихре замаячила какая-то тень; вглядевшись, она узнала крышу конюшни. Она едва поверила глазам. Зрелище разъяренной стихии изгнало с ее лица следы мелочных мыслей. Ее глаза округлились от страха, губы побелели.
— Если бы он сейчас же отправился обратно… — шептала она. — Так нет же… он знает, что мне ничто не угрожает… что скоро придет Стивен. Он не смеет идти через холмы!
Она подошла к печке и протянула к ней озябшие руки. Ей казалось, что все вокруг качается и вздрагивает, словно сам воздух вибрирует, отражая содрогания стен. Она стояла неподвижно, прислушиваясь. Ветер то колотился о стены короткими резкими ударами, то обрушивался на них в беззвучном напряженном усилии, а затем отступал с воплем негодования и угрозы, чтобы собраться с силами и снова броситься на приступ. При каждом его порыве желоба на крыше скрежетали. Она пошла было снова к окну, но спохватившись, что и без того ее мысли приняли слишком мрачное направление, заварила свежий кофе и заставила себя выпить несколько глотков.
— Он не осмелится пойти назад в такую бурю, — опять зашептала она про себя. — Да и старика одного не оставит. А я здесь в полной безопасности, мне совершенно нечего волноваться. Уже второй час. Надо браться за печенье, а там, глядишь, пора будет готовить Стивену ужин.
Однако вскоре она усомнилась, придет ли Стивен. В такой буран пройти даже милю — нешуточное дело. Тем более Стивену, который хоть и милый человек, но не настолько, чтобы лезть на рожон из-за соседских лошадей и коров. Кроме того, ему и о своих лошадях надо позаботиться. Он, скорей всего, решит, что, как только поднялся буран, Джон повернул домой. Другой бы так и сделал — в первую очередь подумал бы о жене.
Однако мысль, что ей придется провести ночь в одиночестве, не слишком ее напугала. Это был первый случай в ее жизни, когда ей приходилось полагаться лишь на свои собственные силы, и, осознав положение, она даже увидела в нем своего рода приключение, испытание, налагающее на нее ответственность. У нее сразу прибавилось решимости. До наступления темноты надо будет добраться до конюшни и покормить лошадей и коров. Она оденется потеплее, возьмет моток бечевки и привяжет ее к двери — тогда, как бы ни швырял ее буран, она по крайней мере сможет найти дорогу назад. Она слыхала, что иногда приходится так делать. Идея ей понравилась — так жизнь делалась гораздо интереснее. Пока она еще не почувствовала силу бурана, а только смотрела на него в окно.