Под новым напором бури дом задрожал всеми стенами, и пламя стоявшей на столе лампы заколыхалось. Энн встала и подошла к печке, чтобы подложить дров. Стивен пошел за ней. Долгое время они стояли возле печки, почти соприкасаясь руками. Один раз, когда под ударом ветра скрипнула дверь, она резко повернулась, вообразив, что это пришел Джон. Но Стивен спокойно заметил, перехватив ее взгляд:
— Нет, сегодня он уж не придет — можешь не сомневаться. Идти в такой буран через холмы — это просто лезть на рожон.
У нее задрожали губы. Она хотела ответить ему, поколебать уверенность, звучавшую в его голосе, но не смогла, и ее губы сжались в тонкую бескровную линию. Ей стало страшно. Страшно его лица, так непохожего на лицо Джона, его усмешки, своей собственной неспособности поставить его на место. Страшно бушующей стихии, запершей ее с ним наедине. Они попробовали играть в карты, но она вздрагивала при каждом скрипе и стуке.
— В такую непогоду никто не пройдет, — повторял он. — Даже Джон. Успокойся, перестань нервничать и удели лучше немного внимания мне.
Но его тон противоречил его словам, в нем был намек, что она вовсе не нервничает, а только опасается, как бы в дверях и в самом деле не появился Джон.
Эта мысль присутствовала во всем, что он делал. Он подбросил дров в печь, стасовал и сдал карты, выиграл — а она все время чувствовала эту подспудную мысль… Она пыталась отвечать ему, сосредоточиться на игре, но вместо этого, глядя в карты, беспомощно спрашивала себя: неужели он прав? Значит, он поэтому усмехается? Поэтому чего-то ждет, уверенный, что все будет так, как он хочет?
Тикали часы, потрескивали дрова в печи. А он все ждал. Она украдкой глянула ему в лицо, когда он задумался над ходом. Даже в пору ухаживания Джон не заботился о своей внешности. Вот и сегодня утром она просила его побриться. Потому что должен был прийти Стивен, потому что она боялась увидеть их рядом, потому что в глубине души она уже и тогда знала. Уже тогда в ней скрывалось скрытое и запретное знание, о котором громко заявлял Стивен своей усмешкой.
— Ты, я гляжу, озябла, — сказал он наконец, бросая карты и вставая из-за стола. — Все равно игра не получается. Пойдем посидим у печки.
— Давай сначала повесим одеяла на дверь. Мы всегда в бурю так делаем. — Ей казалось, что, занявшись этим простым будничным делом, она сможет немного опомниться. — Джон вбил гвозди, вот на них и повесим. Все-таки они задерживают сквозняк.
Стивен встал на стул и повесил одеяла, которые она принесла из спальни и подала ему. Несколько секунд они смотрели, как колышутся одеяла под напором ветра, пробивавшегося снаружи сквозь щели.