Я вполне себе представлял, что скажет Мориц.
Ханки вышел, прихватив свою самодельную штангу. Через открытую дверь я увидел Мэри; стоя на крылечке, она смотрела на Ханки, напружиненная в своем узком платье, как пружинился он, поднимая штангу. У меня было такое чувство, будто я гляжу на туго натянутый шнур, который вот-вот лопнет. Я вернулся в склад и скрутил себе сигарету.
Назавтра вечером, когда мы развешивали табак во второй сушилке, старик Крумлин слишком резко потянулся к решетовке, упал с высоты на пол и сломал себе руку. Мориц Вандервельде ругался и разглагольствовал, чуть ли не обвиняя Крумлина в том, что тот свалился ему назло. Он сказал, что у него мало бензина, и он не может отвезти Крумлина в больницу в Симко, и его отвез в своей машине Френчи Коут. Мы, остальные, дотемна загружали сушилки. Ханки трудился за двоих.
Сезон подходил к концу, и рук не хватало. Теперь нас было только четверо на уборке, но Курт не пожелал слезать со своего трактора и помочь нам. Пренебрегая выразительными взглядами Курта и руганью Вандервельде, Ханки отказывался повысить темп работы.
— Бегать меж рядков не будем, Мориц, — однажды сказал он хозяину. — Нужен табак, найми еще людей.
Вандервельде что-то прошипел по-фламандски, повернулся и ушел с поля. Только нехватка рабочих удерживала его от того, чтобы тут же прогнать Ханки. С того дня мы наполняли один бункер дополнительно. Было уже совсем темно, когда мы загружали сушилку.
Как-то в полдень, во время обеда, Вандервельде появился во дворе с покупателем металлического лома и указал ему на кучу старых поливочных труб и негодного инвентаря возле, склада. Торговец въехал на своей машине в ворота и посмотрел на нас, сидевших за столом, ожидая, что ему помогут грузить.
— Эй, вы там, помогите этому человеку! — крикнул хозяин.
Маккеннон и еще один из нас поднялись, но Ханки громко сказал:
— Нам платят за работу в поле, а не за то, чтоб грузить лом.
Те оба сели на свои места.
Порой я задумывался, кого напоминает мне Ханки, и теперь вспомнил. Старого шотландца-синдикалиста, которого я встретил среди дорожников в Британской Колумбии в первые годы кризиса. То был ирмовец[4], мужественно, с достоинством отстаивавший свои убеждения задолго до того, как появились профсоюзы и коллективные договора, и такого рода люди стали редкостью. «Хозяев можно пронять только прямым действием», — говорил он, бывало.
Вандервельде сердито взглянул на Ханки, жирное лицо фермера скривила недобрая усмешка. Он вызвал из дома Курта и вместе с ним помог покупателю погрузить лом в машину. Потом хозяин направился к складу с инвентарем и взял штангу Ханки. Он приволок ее к грузовику и бросил туда.