До капли… А где же водонос? Они уже два часа работают. Роются тут как кроты, сверху их не видно, он и забыл о них, ушел, наверное, давным-давно. А может, кроме них с Уолтом, на свете и людей не осталось?.. Поднимаясь все выше, солнце высушило стены ямы. При каждом взмахе лопаты вздымалась густая серая пыль, она липла к потному телу. Джим с Уолтом были теперь такого же цвета, как глина, которую они рыли, — два маленьких глиняных человечка на дне ямы-ловушки.
Наконец раскаленную тишину разорвал свисток. Джим выкарабкался из ямы. Ошеломленный простором, он тряхнул головой, стараясь прийти в себя. В зыбком мареве зноя застыли бездействующие экскаваторы, словно издеваясь над ним; высились никому не нужные горы белесой земли, и над всем — он невольно поднял глаза — поднималась слепящая белая громада незаконченной плотины, заливая котлован беспощадным светом. Дожидаясь своей очереди у умывальника, Джим все старался загнать горячий пот обратно в поры измученного тела.
Потом он лег в тени грузовика и развернул завтрак. От запаха раскаленного металла и краски мутило, кусок застревал в горле. Джим пил и никак не мог напиться. Плотину он сейчас не видел, но она и невидимая давила его. Вокруг расположились рабочие, серые от пыли, изможденные, они так устали, что пройти четверть мили до барака, где была столовая, им было не под силу. Он вспомнил свое лицо в зеркале в конце первого дня работы здесь: скулы туго обтянуты обожженной кожей, щеки ввалились, покрытые пылью волосы прилипли к черепу…
Свисток ворвался в мозг, оставив после себя пустоту. Джим заставил себя встать и побрел к яме. На плотину он не глядел, но жар, который она излучала, жег его. Яма зияла как могила, и он не сразу решился спрыгнуть в нее.
Время как будто остановилось… Теперь уже болело все тело. А Уолт все время что-то говорил, говорил, его словно прорвало. Джим едва отвечал ему, но добродушная болтовня все лилась, снова заполняя яму до самого верху, и Джиму хотелось врезаться в поток звуков лопатой. Попросить Уолта замолчать нельзя, намекнуть бы ему, но как это сделать? Снова перед глазами встала стена плотины. Голос Уолта натыкался на нее и, отскочив, камнем бил Джима по черепу. Он потряс головой, и до сознания дошли слова:
— …и фигура у нее в порядке.
О ком это он? Наверное, о той официантке.
— Да, девочка подать себя умеет. Ребята придут в бар, глаза вылупят, рты поразевают и сидят млеют. Уж мы к ней и так и эдак — ни в какую. Всем от ворот поворот.
Уолт смущенно хмыкнул, и снова яму заполнило монотонное колыхание звуков, подымающихся и опадающих в такт с движениями Уолта. Джим попытался представить себе официантку, но ничего из внешнего мира не желало проникнуть в раскаленную пустоту ямы.