Сальвадор Дали хотел, чтобы я стала его моделью (Щапова) - страница 14
– Ну а как же работа?
– В Париже в то время выходил очень необычный авангардистский журнал «Мушега». А издавал его бывший гражданин СССР, а ныне свободный художник Котляров, которого все звали просто Толстый. Он прославился тем, что создал общество «Вивризм» (от слова «жить») как звонкую пощечину пошлому и обветшалому искусству. Я входила с Лимоновым в редколлегию журнала и ездила в Париж на заседания. К тому времени с бывшим мужем страсти улеглись: у него появилась новая пассия, Наталья Медведева, которая тоже печаталась в «Мулете».
Познакомились мы с Толстым в Риме. Кто-то дал Котлярову мой адрес, и однажды в дверь старинной графской квартиры позвонили. «Я хочу сделать в Риме хеппенинг, – с порога зачастил необычайно толстый бородатый человечек. – Можешь помочь?» Потом, оглядев квартиру, занимающую весь этаж и набитую антиквариатом, тут же сориентировался: «Да-а, графинюшка! Богато живешь! Может, ты мне красок купишь и пригласишь местных журналистов? Я буду совершенно голый, расписанный в стиле боди-арт, средь бела дня купаться в Фонтане де Треви» (фонтан прославился на весь мир благодаря купанию в нем пышногрудой Аниты Экберг в фильме Феллини «Сладкая жизнь»). Я с сомнением покачала головой: «Это католическая страна, тебя тут же арестуют».
– «Ну и хорошо! Я концептуалист. Мне нужна провокация!» Ну что делать? Я купила земляку-провокатору красок и обзвонила все крупные газеты, рассказав о предстоящем хеппенинге. К 10 утра журналисты окружили фонтан. Наконец подъехала машина, из которой вышел Толстый в пальто в сопровождении какой-то удмуртки. Затем, лихо скинув пальто за античными скульптурами, он застыл среди них, приняв позу римского патриция. Заработали камеры. Туристы, и без того вечно толпящиеся на площади, стали скапливаться у фонтана. Вдруг голая фигура громко закричала: «Ого-го-го!», толпа радостно подхватила: «Oro-го-го!»
Тут засвистела опомнившаяся полиция. Толстый, сверкнув намалеванными на пышных бедрах цветочками, сложил ручки и элегантно, как рыбка, нырнул в бассейн. На вынырнувшего концептуалиста карабинеры надели наручники и увезли в полицейский участок. Удмуртка причитала рядом со мной: «Что делать? Что делать?» Знакомый журналист, которому я позвонила вечером, объяснил: «Ему грозит трое суток ареста. До суда его продержат в тюрьме Реджина Челли». Искать судью или мэра накануне праздника 1 мая было бесполезно. Мы с удмурткой отправились в тюрьму – отвезти вещи совершенно голому художнику. Карабинер, проверив передачу, взял все, кроме зубной пасты: оказывается, в ней могли передать заключенному наркотики. На суде я была свидетелем: «Это художественная акция!» Полицейский выступил с обвинением: «Господа! Этот человек разделся донага, шокируя публику!» Судья хотя и не понял, что такое «акция», но явно благосклонно смотрел на миловидную русскую девушку. Я демонстрирую газеты: «Вы видите – тело закрашено цветами, значит, художник не был голым. При аресте он просто был вынужден повернуться к людям задом!» Толстого оправдали благодаря моей защите. В ресторане после процесса он на радостях проглотил пять огромных бифштексов по-флорентийски.