— Тебе так только кажется.
— Если бы Фрэнсис мне позволил, я бы ему помог. Пусть вкладывает деньги в шахту, если уж так хочет, но это должно быть только побочным делом. Как-то раз я упоминал о синекуре. Сегодня я бы мог предложить ему две таких должности. И в этом нет никакого бесчестья. Спроси своего пастора, как он получил приход, или у майора, как он получил батальон — в нужное время друзья замолвили за них словечко. Это... это существование для вас неприемлемо. Ваша бедность не только незаслуженна, в ней нет необходимости!
Элизабет молчала. Что бы она ни думала о комплименте Джорджа, он задел больное место. Ей исполнилось двадцать восемь, и дни ее красоты сочтены. Она может на пальцах одной руки пересчитать число своих выходов в свет после двадцать пятого дня рождения.
— О, Джордж, ты весьма любезен. Не думай, что мне это неизвестно. Тем более что я ведь понимаю — ты ничего этим не выиграешь. Я...
— Напротив, — возразил Джордж, — я многое выиграю.
— Даже не знаю, что и сказать. Ты облагодетельствовал моих родителей, моего сына, даже Фрэнсиса, если бы он позволил. Хотела бы я положить конец этой ссоре, я в самом деле этого желаю. Но не обманывайся, считая это пустяковым делом, не всё так просто, как ты говоришь. Хотела бы я, чтобы было таковым. Я была бы счастлива увидеть вашу дружбу восстановленной.
Джордж подошел к камину.
— А ты готова сыграть свою роль в ее восстановлении?
— Если ты сыграешь свою.
— Как?
— Помоги убедить Росса, что ты ему не враг.
— Росс мне неинтересен.
— Да, но теперь Фрэнсис и Росс — партнеры. Невозможно убедить одного без другого.
Джордж опустил глаза на свой хлыст. Возможно, потому что этот взгляд не предназначался Элизабет.
— Ты приписываешь мне сверхъестественное могущество. Что я должен делать?
— Если ты сделаешь то, что в твоих силах, я сделаю то, что в моих, — сказала Элизабет. — Надеюсь, что смогу поддержать тебя в этой сделке.
— Ты смогла бы.
Он склонился над рукой Элизабет и на сей раз поцеловал ее с довольно старомодной официальностью, которая сказала то, что он намеревался донести.
— Не провожай меня, — произнес он. — Моя лошадь у двери.
Джордж вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и пересек большой и пустой зал. Ветер стучал открытыми ставнями. Когда Джордж оказался у входной двери, из маленькой гостиной вышла тетушка Агата и засеменила в его направлении. Джордж попытался скрыться с ее глаз, но несмотря на почти полную глухоту, тетушка сохраняла зоркость.
— Да неужели это Джордж Уорлегган, или я совсем выжила из ума? Вот уж слух пойдет. Непременно начнут болтать. Могу поклясться, уже несколько лет ноги вашей не было в этом доме. Что, слишком зазнались?