Я хотела спокойно поливать двор. Хотела, чтобы он не преследовал меня в школе. Хотела не просить Дарлу не подпускать его ко мне. Почему он не желает понять, что меня не интересует, что он хочет сказать? Да и что вообще он может сказать мне?
Неужели он не понимает — я хочу, чтобы меня оставили в покое!
А потом как-то вечером я читала книгу в гостиной с опущенными занавесками, — я не раздвигала их всю неделю, чтобы он не смог меня увидеть. И вдруг послышался шум. Я выглянула во двор и увидела Брайса, он топтался на моем газоне. Он стоял на моей траве! И у него была лопата! Что он собирается делать?
Я вскочила с дивана и бросилась к отцу.
— Останови его! — завопила я.
— Успокойся, Джулианна, — попросил папа. — Я ему разрешил.
— Разрешил? Что разрешил? — Я приклеилась к окну. — Он копает яму!
— Верно. Я позволил ему это.
— Но почему?
— Потому что, по-моему, у парня замечательная идея, вот почему.
— Но...
— Это не испортит твой газон, Джулианна. Пусть сделает то, что задумал.
— Но что? Что он делает?
— Смотри. Скоро сама все поймешь.
Было пыткой видеть, как он раскапывает мой газон. Яма была уже невероятных размеров! Как папа мог позволить ему сотворить такое с моим двором?
Брайс знал, что я наблюдаю за ним, потому что он один раз глянул на меня и кивнул. Не улыбнулся, не помахал рукой, только кивнул.
Он разорвал мешок с землей и высыпал ее в яму. А потом он на некоторое время исчез и вернулся с саженцем в руках. Ветки дерева колыхались, когда он шел.
Папа сел рядом со мной на диван и тоже принялся наблюдать.
— Дерево? — прошептала я. — Он сажает дерево?
— Я бы помог ему, но он сказал, что должен сделать все сам.
— Это же... — Слова застряли у меня в горле.
Мне не было нужды спрашивать, а папа понимал, что ему не нужно отвечать. Я все поняла по форме листьев, по виду ствола. Это был платан.
Я даже пошевелиться не могла.
Платан!
Брайс посадил дерево, полил его, все за собой убрал и ушел домой. А я просто сидела на диване, не зная, что делать.
Я, наверное, несколько часов вот так сидела и смотрела на дерево. Сейчас оно маленькое, но день за днем будет расти. И через сотню лет оно станет выше всех этих крыш. С него откроется вид на десятки километров! Я уже сейчас могла сказать — это будет чудесное, удивительное дерево.
И вдруг подумала, а будет ли через сто лет какая-нибудь девочка влезать на него так же, как я влезала на платан на Колльер-стрит? Увидит ли она то, что видела я? Почувствует ли она то, что чувствовала я?
Изменит ли это ее отношение к жизни так, как изменило мое?
А еще я думала о Брайсе. Что он хотел сказать мне? О чем думал?