— Видите, согрелись. Теперь хорошо. Но почему тише, чем у немцев?
Музыка. Музыка. И вдруг неожиданно: «От Советского Информбюро» — кажется, такой знакомый бархатный голос. Поспешно отыскиваю в кармане карандаш, какую-то бумагу. Евангелист почти кричит:
— Во! Во!
Сводка за 19-е сентября.
Все, как в тумане, все вокруг забыто. Только спокойная уверенность тона…
— «…Взяты Пятихатки».
— Ого! Ого!
— «…В кольце Гомель… Трофеи…» — Голос спадает. Свист. Шум…
— Забивают, черти.
Евангелист и Мария (они не слышали) подняли спор, где Пятихатки.
— Да тише же. Потом!
— «На юго-востоке от Кременчуга наши войска, продолжая расширять плацдарм по правому берегу Днепра, овладели железнодорожным узлом Плахотин. За 18 октября наши войска на этом участке продвинулись на 15—20 километров. Занято до 80 населенных пунктов».
Потом голос уходит. Шум.
— Забивают, сволочи! Но слышали, а? Жмут наши! — Евангелист возбужденно ходит. В другую хату. Там гонят водку.
— Вот вам, Леонидович, для подкрепления нервов.
Позже слушали музыку. Ждали последних известий. Наконец попали на них. Слышно плохо. Забивают. Только несколько фраз уловили: «…в Ленинграде начинают работу восемь вузов… Американские войска очистили от остатков немецких частей бассейн реки Вольтурно…»
Где-то далеко слышно: «Занят Гомель». Стою, прислушиваюсь. Направление сюда… Расходимся. Идем с Марией над водой. Туман. Лужи. Ветви. Никого на улицах. Село спит.
21 октября 1943 г.
Оказывается в ту ночь, когда слушали, в нашем селе были партизаны. Подробностей пока не знаю. Говорят, порвали в управе дела, в сельмаге забрали соль, сахар. В управе забрали восемнадцать тысяч рублей.
_____
В Колодистом. На квартире. Полицай Иван Левченко спешит. Чистит фуражку — синее сукно вроде кастора.
Околыш зеленый. Пружина в тулье. Знай наших! Такая же с блестящими белыми пуговицами шинель. Штаны старые, с заплатами.
— На партизан идем. В лес. Сегодня ночью лесников обокрали.
Под кроватью, за печкой собирает патроны.
— Запастись не мешает. Если от своих оторвусь, где-нибудь в канаве залягу постреливать, пока не подойдут. У другого всего десять патронов.
Полиция. Большой стол. Окурки. Полицаи мальчишки и немолодые. Френчи синие. Кто в форменных галифе, в ботинках. Фуражки с синими и зелеными околышами. Приехали из Антоновки. Бегут смотреть коней. Спорят: серый или гнедой лучше. Предлагают менять на своих.
— Что вы, хлопцы! Да они не годятся. Десять километров пробежит и ляжет. Гнедая на ноги подбитая. Два месяца стояла. Только взял. Вы лучше у эвакуированных выменяйте. Там добыча есть пока.