— Дмитрий Павлович…
Он точно очнулся: перед ним стояла Анна Сергеевна.
— А вам идет это кресло, господин банкир.
В полдень следующего дня в галерее «У Анны» Рита указала ему на три картины, и он не мог скрыть удивления. Да что там — он был сражен. Она легко указала на те работы, которые должны были сразить наповал Билла Андерса. Ангел, парящий над морем подсолнухов, — о, эта картина с далекого календаря за его рабочим столом! Три золотых цветка, похожие на Троицу. И одно сплошное сияющее поле, где ангелы, травы, цветы и деревья переплетались, сливались воедино, и точно устремлялись к солнцу.
Вечером они упаковали три работы: через неделю их должен был забрать в Америку оперный певец Демьян Пивоваров, старый знакомец Савинова, уже в третий раз отправлявшийся покорять громовым волжским басом Новый Свет.
Газеты превозносили самобытное мастерство ранее никому не известного и нигде не учившегося художника Инокова, сумевшего в таком юном возрасте создать из нежных и прозрачных красок мир необыкновенно цельный, крепкий, свой космос, побывать в котором — истинное чудо. И все журналисты снимали шляпу перед меценатом, банкиром Дмитрием Павловичем Савиновым, отыскавшим художника, и его красавицей супругой, организовавшей проходящую ныне в салоне «У Анны» выставку.
«Таким я и представлял себе начало, — сидя в кресле, неспешно дымя сигаретой, думал Савинов, — будто судьба предельно точно, без импровизаций и лишних инициатив, выполняет расписанный мной план. Даже несмотря на мелкие несостыковочки!». К следующей выставке, а состоится она уже в феврале, в крайнем случае — в марте, он издаст солидный каталог картин Ильи Инокова, пригласит москвичей и петербуржцев, своих знакомых, их знакомых. Ведущих искусствоведов, журналистов. Среди первых обязательно должен быть приглашен Ковальский. Они с Биллом ценят друг друга. К тому времени у него будет главное: рецензия на картины самого Билла Андерса. Третья выставка состоится предположительно в Манеже. Там уже будут все. И американец в первую очередь. Именно там он и перепродаст Андерсу своего Илюшу Инокова: американцу достанутся демоны медленно съезжающего с катушек маленького гаденыша… Но почему он называет его маленьким? Этот эгоистичный оболтус уже совершеннолетний! Правда, из него никогда не получится взрослого мужчины. И на лице его всегда будет блуждать детская рассеянность, инфантилизм. Правда, очень возможно, что именно из этого инфантилизма и рождаются его ангелы и солнечные цветы, все эти волшебные небеса, ветра, обдувающие землю, превращающие все живое в божественное… Да, он гениален. И слава Богу. Тем дороже он продаст его Биллу Андерсу! Продаст все его картины. Чтобы, занимаясь любовью с Ритой в уютном домике с бассейном на французской или итальянской Ривьере, не думать о надоевшем ему хуже смерти мальчишке, от одного воспоминания о котором его уже тошнит.